Эшафот для топ-модели

Наступило неприятное молчание. Тугутов и его адвокат переглянулись друг с другом.

– Какие пять миллионов? – очень тихо спросил Ле Гарсмер. – Откуда вы взяли такую невероятную сумму?

– Это не я придумал. Это ваш клиент хотел получить такую сумму со своей бывшей протеже, – Дронго слышал, как его слова переводил Пуллен, – он уже получил пять миллионов и хотел еще пять. Такая сумма отступных за все, что он сделал для будущей графини Шарлеруа.

– Почему вы так решили? – нервно спросил адвокат.

– Они прослушивали наши разговоры, – взорвался Тугутов, – я говорил, что они меня слушают. Теперь все понятно. Они меня все время слушают.

– Подождите, – поморщился Ле Гарсмер, – не кричите. Не нужно ничего говорить.

– Как это не нужно? Я потерял столько денег, и теперь не нужно говорить? – все еще бушевал Тугутов. – Она должна была вернуть мне эти деньги. И теперь ее убили, чтобы лишить меня моих денег.

– Не нужно больше ничего говорить, – попросил адвокат.

– Значит, вы требовали свои деньги? – уточнил Дронго.

– Да, требовал. Это были мои деньги, – убежденно произнес Тугутов, – и она обязана была их мне вернуть. Мы заключали с ней контракты и договаривались, что половину суммы буду получать именно я. Но после моего ранения…

Адвокат толкнул его в бок, но было уже поздно.

– Вас тяжело ранили в Санкт-Петербурге, – удовлетворенно произнес Дронго, – кажется, как раз восемь лет назад. И после вашего ранения началась криминальная война.

– Меня действительно ранили, – согласился Тугутов, – и врачи вытащили меня с того света. Насчет войны я ничего не знаю. Это глупые слухи распространяли мои враги.

– Как раз в тот момент, когда она начала стремительно делать карьеру, вы оказались на больничной койке, – подвел неутешительный итог Дронго, – ну а потом у вас начались еще бо́льшие проблемы. Ведь несколько лет назад в России был официально запрещен игорный бизнес. И были определены четыре зоны, где можно было открывать казино. И владельцы казино начали нести большие убытки.

– Вы это тоже знаете, – ухмыльнулся Тугутов, – действительно, глупый закон. Мы столько налогов в казну платили.

– И поэтому вы начали преследовать свою бывшую пассию, пытаясь вернуть часть вложенных в нее денег.

– Я ее не преследовал, – возразил Тугутов, – и я ее не убивал. Зачем убивать, если она должна мне столько денег.

– Никто вас не обвиняет, господин Тугутов, – быстро вмешался адвокат, – вы приглашены в качестве свидетеля.

– Вчера в ресторане «Кастильоне» вы встречались с юристом Ирины Малаевой и требовали в ультимативной форме свои деньги, – напомнил Дронго, – причем о ваших требованиях знал и господин Аракелян.

– Они подслушивали, – убежденно произнес Тугутов, взглянув на своего адвоката, – нагло и открыто. Он даже не боится мне об этом говорить.

– Никто вас не подслушивал, – возразил Дронго, – просто я вчера случайно сидел рядом с вами в ресторане за соседним столиком. И слышал ваш разговор с мсье Ле Гарсмером. И еще видел и слышал, как пришел господин Рожкин, с которым вы беседовали на повышенных тонах. Я довольно долго сидел за своим столом и видел, как ушел Рожкин, потом ушли вы. И еще слышал телефонный разговор вашего адвоката.

Ле Гарсмер побледнел. Вздрогнул. Понял, что его услышали как раз в тот момент, когда он беседовал с Аракеляном. Поэтому он решил сразу вмешаться.

– Все эти подробности не имеют никакого отношения к убийству, – быстро сказал он.

– Вчера днем по совету вашего адвоката вы сняли номер в «Мерисе», – продолжал Дронго, – а теперь будьте добры вспомнить. Может, ночью вы встречались с вашей бывшей подопечной?

Ле Гарсмер изумленно взглянул на Дронго. Затем на своего клиента.

– Откуда вы знаете? – недовольно спросил Тугутов, – опять сидели рядом и ужинали? Только на этот раз ваш фокус не пройдет. Мы встретились на улице и не заходили в отель. Ни в ее, ни в мой, чтобы не дразнить лишний раз ваших сотрудников, господин эксперт.

– И вы настаивали на том, чтобы она вернула вам эти деньги, – понял Дронго.

– Это действительно мои деньги, – разозлился Тугутов.

– Когда вы с ней расстались?

– Через полчаса после нашей встречи. Она пообещала мне вернуть все мои деньги, и я пошел в свой отель, – сообщил Тугутов.

– А она вернулась к себе?

– Не знаю. Я ее не провожал. Мы живем… жили… напротив, и она пошла к своему отелю. Я видел, как она перешла улицу.

– Что было сегодня днем?

– Ничего не было.

– Неправда. Мсье Ле Гарсмер вышел из «Лотти» и сообщил вам что-то неприятное. Вы сначала кричали, а потом бросились в этот отель.

– Они следили за каждым моим шагом, за каждым словом, – отмахнулся Тугутов, – я говорил, что они не оставят меня в покое даже здесь, во Франции. Считают меня главным мафиози.

– Я подам официальную жалобу на действия Интерпола, – пообещал Ле Гарсмер.

– Уже поздно, – зло пробормотал Тугутов, – они и так все знают.

– Почему вы так разозлились?

– Она снова отказалась, – повысил голос Тугутов, – эта женщина могла свести с ума кого угодно.

– Вы ворвались в отель, – терпеливо сказал Дронго, – что было дальше?