Эсэсовцы под Прохоровкой. 1-я дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в бою

Мотоцикл снова затарахтел, подъехал ближе и остановился. Тень соскользнула с сиденья и подняла очки на каску.

— И как ты сразу нас нашел, Дори? И без поломок! Что скажешь по этому поводу, Цыпленок?

— Просто мастерство, Эрнст, а может, и что-то другое?

— Случай, — улыбнулся мюнхенец. — Просто случай.

— На самом деле так, — проворчал Дори.

— Что на самом деле?

— Точно так, как мне сказали из третьей, что наш отряд лежит перед танками и что два невероятных придурка — там же. — Дори улыбнулся: — Описания личностей лучше и быть не могли.

Остановились вездеходы «Штейр». К ним побежали солдаты. Загремели котелки. Возбужденный шум приглушенных голосов.

— Боеприпасы и жратва доставлены, — сказал Дори, показав на темные силуэты машин.

— И это ты говоришь только сейчас? — разозлился Блондин и собрался бежать к машинам. Эрнст удержал его:

— Цыпленок, дай Дори сигарету «с родины».

— Да, но… — Он прикурил сигарету. Эрнст сел на сиденье водителя задом наперед, а Блондин прислонился к заднему сиденью. Дори зарылся в коляске и достал оттуда, наконец, и поставил на землю две коробки с пулеметными лентами, а рядом положил несколько дисков к русским автоматам.

— Снабжение для Пауля и Петера.

За ними последовали две буханки хлеба и две банки тушенки.

— Специальный рацион из твоей бельевой сумки, Эрнст.

Два котелка — у Эрнста загорелись голодные глаза, и он облизнул губы. И снова непередаваемый голос Дори:

— Жирный гуляш для господ!

Он осторожно приподнял из коляски термос и прошептал:

— Чай, господа. К сожалению, термос не полный, хотелось бы заметить. А теперь — сюрприз! Смотрите, вы, стоптанные сапоги, что привез для вас дядя Дори! — Он вытянул руки перед Эрнстом и Блондином с лимонами на ладонях. Когда оба снова обрели дар речи, Блондин хлопнул Эрнста по плечу и рассмеялся:

— Дори конкурирует с тобой! Смотри, он еще превзойдет тебя!

Эрнст кивнул, покачал головой, как лунатик, и прошептал:

— Такого, дорогой мой, я от Дори не ожидал! — При этом он не забыл переложить консервы в свой футляр от противогаза.

Сначала они наполнили свои фляги, порезали лимоны и осторожно протолкнули их через горлышко, потом отпили по большому глотку, снова наполнили фляги и тщательно завернули крышки. Потом они мелко нарезали хлеб и насыпали его в котелки. Дори окликнул Камбалу и, когда берлинец наконец подошел, шикнул на него:

— Бери термос с чаем и раздай напиток. Если бы подошел пораньше, то эти, — он кивнул на Эрнста и Блондина, — столько бы не выпили.

Он прикурил сигарету «с родины» и стал внимательно смотреть, как Эрнст с Блондином уничтожали гуляш.

— После долгой прогулки на свежем воздухе так поесть особенно вкусно, — прочавкал Эрнст.

А Блондин рассмеялся:

— Лучше, чем в Белгороде, не так ли?

Эрнст пропустил шутку мимо ушей и обратился к Дори:

— Может, съешь чего?

— Нет, — усмехнулся тот. — Я уже сыт. А теперь — освободите место. Мне еще надо к ротному. Возить продовольствие — это моя частная инициатива.

Он подошел к мотоциклу, нехотя сел за руль и завел мотор.

— Сейчас же вернусь обратно.

Эрнст вымазал насаженным на кончик ножа куском хлеба соус от гуляша со дна своего котелка, прищелкнул языком и удовлетворенно рыгнул. Блондин продолжал спокойно есть дальше. «Что за обжора! С такой обезьяньей скоростью очистил полный котелок гуляша, да еще полбуханки хлеба!» Он улыбнулся, дочиста облизал свою ложку и сунул ее в сухарную сумку.

— Эрнст, можешь доесть мое? Я наелся до отвала.

— Хм? Пока ты не выбросил?

Блондин закурил: «Я же совсем забыл, надо было еще в полдень это сделать!» Он расстегнулся, достал из сухарной сумки серую оберточную бумагу, оставшуюся от пирога, и присел на корточки.

— Свободное время, можешь как раз здесь и посра…

Эрнст отставил котелки в сторону, продолжая ругаться про себя. Блондин с облегчением улыбнулся, засыпал полной лопаткой земли свое облегчение, снова застегнулся, прицепил лопатку к ремню, как раз на животе, и сказал:

— Теперь опять хочется пить.

— Еще бы! Пожрать, выпить и наложить большую кучу на поле! Может, тебе еще чего-нибудь?

Дори примчался обратно и крикнул:

— Все ясно?

Мимо проезжали бронетранспортеры.

— А что новенького, Дори?

— Сверни-ка мне, Эрнст, штучку, нашему Цыпленку в активе еще понадобятся. Значит, так, мы прорвались, так, по крайней мере, говорят. И так на пятнадцати километрах по фронту, все русские позиции начисто взломаны.

— Только тебе понравилось.

— Знаешь, Эрнст, да. Все шло без меня.

— Пятнадцать километров, — промолвил Блондин и почесал подбородок. — Это настоящая дыра.

— Огромная дыра!

Огневая позиция. Июль 1943 г.

— «Рейх» и «Мертвые головы» тоже проскочили. Тяжелее всего пришлось «Великой Германии».

— Это благодаря их новым танкам.

— А потери, Дори?

— Очень большие. Особенно у передовых рот.

Блондин почувствовал комок в горле, поперхнулся и откашлялся.

— А что дальше?

Дори глубоко затянулся, с наслаждением затянул дым через верхнюю губу в нос, задержал его, а потом выпустил.