Эртан (дилогия)

Надо признать, Умнику удалось найти единственно верный в данной ситуации аргумент. Не терплю, когда меня заставляют что-то делать против моей воли. Как только я осознала, что мной пытаются управлять, вся ярость, которую я собиралась обрушить на голову ни в чём неповинного парня, обратилась в сторону неведомого манипулятора.

– Кто-то хочет вас убить, – тихо предупредила я через плечо.

Белль Канто не стал задавать лишних вопросов. Очевидно, у него были основания беспокоиться за свою жизнь.

– Далеко? – так же тихо спросил он.

– Я не уверена. Кажется – не очень. Не дальше метров двухсот.

Описание событий, которые произошли вслед за этим, занимает куда больше времени, чем сами события.

– Пригнитесь, – приказал белль Канто. Я инстинктивно повиновалась.

За спиной раздался треск разрываемой бумаги. На правой обочине, чуть впереди от нас, проявился человек с духовой трубкой во рту. В то же мгновение из трубки вылетела небольшая стрелка с чёрно-жёлтым оперением. Впечатавшись в лошадиную шею, я с ужасом наблюдала, как сокращается расстояние между нами и висящей на кончике стрелы смертью. Но дистанция была слишком велика – очевидно, действия моего спутника вынудили убийцу предпринять атаку раньше запланированного момента. Не долетев до нас полутора метров, стрелка шлёпнулась на дорогу и была тут же вдавлена в пыль тяжёлым копытом. Метательный нож, отправленный в полёт меткой рукой белль Канто, лишил беднягу шансов на повторный выстрел.

– Вот мы и встретились, Чин Тан, – пробормотал юноша, присаживаясь на корточки рядом с покойником. – Помнится, ты обещал найти меня, чего бы тебе это не стоило… Думаю, ты был готов заплатить такую цену.

Я не испытывала никакого желания осматривать труп, пусть даже и наисвежайший, но сидеть на лошади посреди дороги было уже как-то совсем глупо и немного страшно (вдруг понесёт?) Поколебавшись, я спешилась и подошла к проводнику. Он обернулся на звук шагов и бросил на меня обеспокоенный взгляд:

– Вы в порядке?

Меня слегка колотило, но на душе, наконец-то освобождённой от чужой ненависти, было так легко, что даже созерцание трупа не могло омрачить хорошего настроения.

– Я не боюсь покойников, – отшутилась я.

– А убийц вы тоже не боитесь? – серьёзно спросил белль Канто, тщательно обтирая выдернутый из тела нож о штанину незадачливого стрелка.

– Боюсь, – честно призналась я. – Но перспектива провести несколько часов со знакомым убийцей пугает меня куда меньше, чем путешествие в одиночку по лесу, в котором водятся невидимые маньяки, плюющиеся отравленными стрелами.

Кажется, я зря это сказала. На лице белль Канто отразился живейший интерес:

– Откуда вы знаете, что стрела отравлена?

– Сама по себе она слишком коротка, чтобы нанести смертельный удар. Плюёт эта трубка недалеко, уйти незамеченным в случае неудачи стрелявшему бы не удалось. Вряд ли он стал бы рисковать, если бы не был уверен в эффективности первой попытки.

– Рассуждаете вы подозрительно разумно для девушки, потерявшей память, – ореховые глаза смотрели с любопытством. Впрочем, настороженности во взгляде не было – и то хорошо.

– Я же только память потеряла, а не остатки здравого смысла, – обиделась я.

Белль Канто ловко обыскал труп. В результате обыска обнаружились три запасные стрелы в футляре и деревянное украшение явно магического происхождения – не то амулет, не то талисман. Ни то, ни другое не вызвало у моего спутника ни малейшего интереса.

– Странно, – пробормотал он, поднимаясь и отряхивая с колен мелкие травинки. – С чего же он кастовал невидимость?

Вопрос адресовался явно не мне, но я не удержалась и влезла:

– Может, он маг и колдует без подручных средств?

– Что? Кто маг? – Женевьер белль Канто вынырнул из задумчивости и непонимающе уставился на меня. Я кивнула на труп.

– Чин Тан? Да боги с вами, Юлия. У него не было ни малейшего признака Дара. Я его давно знаю, он был слугой моего старого знакомого, который умер чуть меньше года назад. А Чин Тан весь этот год прожил мечтой о мести… Может, у него был амулет невидимости? – белль Канто, потеряв ко мне всякий интерес, принялся обшаривать траву вокруг трупа.

– Он так любил своего хозяина? – удивилась я.

– Любовь тут ни при чём. Это же чхен.

Так вот почему смуглое лицо стрелка показалось мне таким странным! Я ни разу не видела чхенов, варваров с Северных Пустошей, но была наслышана об их невероятной преданности тому, кого они считали своим повелителем.

– У чхенов весьма своеобразный «кодекс чести», который предписывает в случае смерти хозяина совершить ритуальное самоубийство, – пояснил белль Канто. – А в случае насильственной смерти – сначала месть, а потом самоубийство.

– Значит, его хозяин погиб не без вашего участия? – я испытующе посмотрела на проводника

– Так получилось, – подтвердил молодой человек без всякого выражения, не переставая шарить в высокой придорожной траве. – Чёрт, где же этот амулет, будь он трижды неладен?

– Может, он его специально снял, для конспирации, – предположила я. – И где-нибудь под кустом закопал.