Ермак

– Слушаюсь, ваше императорское величество, – я, развернувшись в сторону открывшейся двери, в которой показался лакей, направился в его сторону.

* * *

– Что скажите, господа? И попрошу без чинов! – спросил император, задумчиво барабаня пальцами по полированной столешнице, когда хорунжий Аленин вышел из комнаты и дверь за ним закрылась.

– Государь, я проиграл спор Владимиру Анатольевичу, – Воронцов-Дашков сожалеюще вздохнул.

– О чём был спор? – заинтересовался император.

– Мы поспорили с Илларионом Ивановичем, что хорунжий Аленин обладает даром видеть известные вещи совершенно с другой стороны, – ответил за графа Барятинский.

– И в чём же заключается новый взгляд Аленина на общеизвестные вещи, Илларион Иванович? – император внимательно посмотрел на графа.

– Да во всем, что он представил в виде рисунков, и о чём говорил, – Воронцов-Дашков указал на стопку листов перед императором, где находилась работа по тактике, а сверху – недавно нарисованные рисунки. – Про тактику боевых действий малых казачьих групп пока говорить не буду. Мы её уже обсуждали. Но возможное вооружение «охотничьих» команд ружьями-пулемётами заставляет взглянуть на данную работу по-новому.

– А зигзагообразные окопы и эти деревянные земляные огневые точки, – вступил в разговор Барятинский. – Сколько средств мы сейчас тратим на строительство крепости Осовец и других?! А если вот такие дзоты и окопы, да в не одну линию заранее построить на второстепенных направлениях рядом с крепостью. Дерева и земли у нас хватает.

– А в дзотах и орудия, те же четырехфунтовки поставить можно. В этом случае им никакая шрапнель и картечь не страшна, – усы графа задорно встопорщились.

– Что, застоялись старые боевые кони, звук трубы услышали? – усмехнулся император.

– Есть немного, государь, – ухмыльнулся Воронцов-Дашков. – А то одни хозяйственные заботы.

– Завтра после обеда ко мне подъедет Пётр Семёнович, – произнёс император. – После его доклада обсудим с военным министром данные вопросы. Возможно, Аленин ещё какие-то идеи подкинет. А пока сделаем следующее…

Александр III запустил пальцы правой руки в бороду и начал задумчиво теребить её. Через несколько секунд произнёс:

– Илларион Иванович, отправьте депешу в Иркутск, сотника Головачева вместе с работой по тактике направить в Санкт-Петербург. Подумайте, в какую часть его определить. Лучше ко мне в конвой. И наградите. Указ я подпишу. Пусть рядом на глазах будет.

– Будет исполнено, ваше императорское величество, – переходя на деловой тон, чётко ответил граф.

– Владимир Анатольевич, как обстоят дела у Хайрема Максима?

– Он сейчас под крылом британского банкира Натаниэля Ротшильда, и англичане заинтересовались его продукцией, – немедленно ответил князь.

– Какова стоимость лицензии на выпуск пулемётов?

– Не могу сказать, государь, но выясню.

– Выясните, Владимир Анатольевич, – задумчиво произнес император. – А вы, Илларион Иванович, отпишите нашим дипломатам в Данию поинтересоваться, как обстоят дела у господина Расмуссена.

– Хотите, государь, наладить выпуск пулемётов у нас? – спросил Воронцов-Дашков.

– Пока об этом говорить рано, надо всё обдумать, просчитать. Но покупать у англичан такое оружие, боюсь, будет накладным. Надеюсь, никто не забыл слова Генри Джон Темпла, лорда Палмерстона, который в одна тысяча восемьсот сорок восьмом году в своей речи в парламенте сказал: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Знаменательное утверждение, не правда ли? Причём, я уверен, в мире не один он так думает.

– Это так, государь, – Барятинский согласно кивнул.

– Я сделал всё, чтобы Россия не вела войн и становилась сильнее и экономически, и политически. Но за четырнадцать лет, прошедших с последней большой русско-турецкой войны, может быть, мы что-то упустили? Может быть, готовимся к прошлой войне?

– Ваше императорское величество, неужели на вас так повлияли слова Аленина? – вскинулся Воронцов-Дашков.

– Не знаю, Илларион Иванович, не знаю. Но этот молодой хорунжий так уверенно говорил, будто бы видел такую позиционную войну и такие рейды «охотников» в тыл противника.

– Так может… – Барятинский сделал неопределённый жест рукой.

– Нет, Владимир Анатольевич, я слишком благодарен этому молодому человеку. Он спас жизнь моему сыну, его настойка женьшеня значительно помогла как мне, так и Георгию. Сегодня он заставил меня и вас задуматься о новом виде боевых действий в будущем или уже в настоящем. И у меня на него большие планы. Так что будем работать с хорунжим Алениным. И на этом на сегодня всё, господа!

Глава 10 Усадьба

Я вышел из комнаты, где только что закончился мой приём у Александра III. Чувствуя себя как выжатый лимон, на автомате двигался за широкой спиной лакея, которой уверенно перемещался по запутанным коридорам, лестницам и комнатам дворца. Наконец наш путь закончился. Мой проводник остановился посреди богато обставленной комнаты.

– Ваш номер, ваше благородие, – услышал я первые слова моего Сусанина.