Ермак

Набросав всё сначала на черновике, потом написал чистовик и вручил его хорунжему. За время моего написания в кабинет пару раз заходили два штабс-капитана и войсковой старшина. Из их разговоров с хорунжим я понял, что все остальные кандидаты русский письменный сдали еще неделю назад, и им интересно, для кого же организовали отдельный экзамен.

«Вот что значит телефонное, точнее право писем-прошений. Есть у тебя письмо с просьбой принять в училище от августейшей особы – и ты, считай, стопроцентно принят, – думал я, слушая краем уха эти разговоры. – Для тебя даже отдельный экзамен организовали. Нет – никто и разговаривать не будет. Ничего в этом мире не меняется. Интересно, а если бы я в том мире заявился на своё первое поступление в ДВОКУ с письмом от министра обороны или от кого-нибудь из членов ЦК КПСС, меня бы приняли?»

Вечером от пришедшего со службы Филинова узнал, что сочинение я написал на восемь баллов и могу считать себя поступившим в училище. Завтра меня ждёт вахмистр Чернов, который в училище командует нижними чинами, вольнонаемными и отвечает за всё хозяйство училища. Если я соглашусь, то в течение недели, что осталась до начала занятий, надо будет помочь в хозяйственных работах. В этой группе уже есть три согласившихся счастливчика, с усмешкой пояснил мне урядник.

В первый же день я понял усмешку дядьки Игната. Гонял нас вахмистр в хвост и в гриву. В обед нашу группу кормили как на убой, но к вечеру я еле-еле приползал к Филинову. И так неделю. Мне показалось, я за эту неделю даже похудел.

Кроме меня, в группу счастливчиков вошли двое вольноопределяющихся из Восточно-Сибирских линейных батальонов и один гражданский гонористый шляхтич лет двадцати. Звался сей гордый отпрыск польского дворянства Казимир Заславский. Неоднократно за неделю слышал от него, как я должен быть горд тем, что на меня обратил свой взор и соизволил говорить потомок князей Заславских-Острожских, которые в родстве, пусть и по женской линии, были с королевской династией Пястов.

В общем, за неделю совместной деятельности этот княжеский потомок достал всех окружающих. Мы узнали всё о его родословной, о том, что его семья была одна из двадцати двух семей шляхтичей, которых в 1668 году Сибирский приказ расписал служить в сибирских городах. Бывает, что неприязнь к человеку возникает с первого взгляда. Вот и у меня к юнкеру-шляхтичу и, видимо, у него ко мне, возникла обоюдная неприязнь.

Первого сентября, пусть «не первый раз в первый класс», но в десять ноль-ноль на доске объявлений вывесили приказ со списками поступивших в училище. Я себя быстро нашёл в этом списке по алфавиту. Моя фамилия была первой. Рядом с приказом висело объявление, что в 12:00 поступившие будут «введены в училище».

«Что ж, осталось чуть меньше двух часов до того момента, как я переступлю порог альма-матер. Я снова курсант, точнее юнкер!» – подумал я, отходя от доски объявления.

Глава 6 Дружеская беседа

Высокий и грузный мужчина стоял перед окном кабинета на третьем этаже северо-западного ризалита Зимнего дворца. За стеклом в сгущающихся сумерках и водной взвеси над хмурой Невой еле проглядывался золотой шпиль Петропавловского собора. Небольшой дождь барабанил по карнизу, стекая ручейками.

Император Александр III, развернувшись от окна, направился к кожаному глубокому креслу, расстегивая верхние пуговицы на мундире.

– Владимир Анатольевич, ты считаешь, что покушение на Николая в Японии – это дело только одного ненормального самурая? – задав вопрос князю Барятинскому, император тяжело опустился в кресло. – Уф-ф, как же этот церемониал иногда утомляет. Родного сына не могу встретить как хочется!

– Александр Александрович, до определённого момента я считал именно так. – Барятинский почесал пальцем свежий шрам на лбу. – Но теперь думаю, всё намного сложнее. Сui prodest? Кому, каким силам в Японии было бы выгодно убийство наследника престола Российской империи?

– И кому? – император поудобнее устроился в кресле.

– Я думаю, Александр Александрович, тому, кто в окружении микадо считает, что война между нашими империями именно сегодня принесёт победу Стране восходящего солнца.

– И ты думаешь, такие люди есть в окружении императора Муцухито?

– Я думаю, имеются. И в Тайном совете, и в Кабинете министров Японии, и в парламенте, и тем более в Генеральном штабе армии. В любом правительстве всегда есть и будет партия войны, которая кормится с войны и желает её. Микадо, начав переустройство политической, законодательной, исполнительной, судебной и военной систем своей страны, очень быстрыми темпами превращает Японию в ведущую державу на Востоке.

– Это так! Как бы ни было для нас неприятно! Разве мог кто-нибудь предположить двадцать с небольшим лет назад, что принц Сати за эти годы приведёт Японию к такому успеху и в политическом, и в экономическом плане.