Ермак

Посол был принят высшими сановниками и сообщил им, что привез шведскому королю царскую грамоту, которую обязан вручить лично. Об этом немедленно доложили королю. Незадолго до этого он написал очень резкое письмо русскому царю и теперь, боясь ответного оскорбления, отказался взять в руки письмо московского государя, приказал ознакомиться с ним своим вельможам.

Чихачев наотрез отказался выдать письмо.

Ближний шведского короля, заносчивый и чопорный, блеснув синевато-льдистыми глазами, упрямо заявил:

— Приехал ты в землю нашего государя, так и должен исполнять нашу волю!

Русский гонец, не смутясь, спокойно ответил:

— Истинно, приехал я в землю вашего государя, а волю мне исполнять русского государя, нашей земли!

Шведский сановник побледнел, хрустнул пальцами:

— Если так, то будет приказано не выдавать вам припасов. Что скажешь на это?

— Коли так — умру с голоду, — твердо ответил Чихачев. — Одним мною у руского царя будет ни людно, ни безлюдно…

Не договорил гонец своих мыслей: один из грубых шведских полковников ударил его в грудь. Чихачев смолчал и сжал губы. Сдержанность русского гонца распалила шведа, он выхватил секиру и замахнулся:

— Я тебе голову отсеку, грязный руский мужик!

Посол поднял грозный взгляд на шведского вельможу:

— Если бы я сидел на своем коне и встретил тебя в ратном поле, то ты бы меня, сын хама, так не обесчестил. Дал бы я тебе достойный ответ, но я сюда не драться приехал!

Руский посол степенно удалился и уехал на постой. Но и тут его не оставили в покое. Ночью на посольский дом наехали рейтары и ворвались в горницы, занимаемые русскими. Грозя и ругаясь, как последние пьянчуги, они перерыли все коробы, разломали сундуки и разбросали вещи по скамьям. А грамоты так и не нашли. Тогда они набросились на Чихачева и его слуг и донага раздели их. Посол размял плечи и ждал, что дальше будет.

— Если не скажешь, где грамота, мы будем тебя пытать на огне! — пригрозил рыжеусый рейтар.

— Можешь всех нас, русских бросить в кипящую смолу, но мы не скажем, где письмо. Только самому вашему королю вручу! — Чихачев стал неторопливо одеваться. Вид его был решителен и глаза наполнены гневом. Одевшись, он сел на дубовую скамью, крепко ухватившись сильными жилистыми руками за ее края. Презрительная улыбка скользнула по его губам, и он с издевкой сказал: — Я не знал, что приехал в страну варваров, где достоинство посла не спасает от оскорблений.

Рыжеусый рейтар шевельнул скулами на бритых шеках. Ему хотелось схватиться с русским, но, взглянув на широкую грудь и большие руки, сжавшие, как клещами, дубовую доску, он коротко приказал своим:

— Уходите!..

Обо всем доложили королю и тот пожелал увидеть посла. Тут Чихачев и вручил ему в руки грамоту царя Ивана.

Король прочел ее, улыбнулся и сказал:

— Я согласен на переговоры. Очень завидую вашему государю, что у него служат такие достойные люди.

Русский посол склонил голову и ответил:

— Иных и не рождает наша земля. Дурные плевелы всегда уносит ветер в прах!

Переговоры о перемирии начались летом, на реке Сестре. Шведы неожиданно потребовали, чтобы они происходили на мосту. Однако русский доверенный, князь Сицкий, настаивал на том, чтобы договаривающиеся перешли на русский берег. Спорили долго, упорно, но русские не пошли на уступки, и перемирие не состоялось. Вслед за этим русские возобновили военные действия в Ливониии. Воевода Юрьев окружил на взморье крепость Пернау и после упорных приступов взял ее. Несмотря на яростное сопротивление противника, воевода очень милостиво обошелся с пленниками, а каждому горожанину было сохранено его имущество. Каждый день приносил новые успехи…

Русские заняли Леась, Лоде, Фиккель и Гапсаль. Лето стояло знойное, только вечера приносили прохладу. С моря дул легкий ветер, освежал каленые лица воинов. Русские дивились характеру иноземцев. Город Гапсаль сдался на милость победителей перед закатом, а вечером по астериям шли пиры, на городских площадях кипела пляска веселившихся гапсальцев. Кудрявые девушки в белых чепчиках бойко притоптывали башмачками и манили победителей в круг:

— Русь, Русь…

— Ну и народ! Ежели бы мы, русские, сдали без нужды такой город, то не посмели бы глаз поднять от стыда.

Всю ночь горели огни и веселились горожане покоренного города…

Справедливая война за землю «дедич и отич» шла успешно. Летом тысяча пятьсот семьдест седьмого года русские войска вторглись в польскую Ливонию. Время для похода было выбрано удачное. В минувшем году в Польше окончилось «бескоролевье». На польский престол избрали Стефана Батория. Царь Иван хорошо знал, что в Польско-Литовском государстве началась великая междоусобица. Батория избрала лишь часть сейма, а значительная часть страны поддерживала другого кандидата на королевский престол — германского императора Максимилиана. Царь Иван широко развернул подготовку к выступлению. В армии, которая двинулась из Пскова в Южную Ливонию, было не менее ста тысяч воинов. В одном только Большом полку насчитывалось до тридцати тысяч стрельцов и конников при 75 орудиях.