Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой

Как я должна была это сделать? Во-первых, как четвертый человек, кому грозила смерть от руки Нэнси – поскольку я также ответственна за гибель Патрика, – я должна была сообщить полиции, что опасаюсь за свою жизнь. Этот спектакль я разыграла в кофейне «Плезантс», где вы были моим зрителем, месье Пуаро. Вы совершенно правы: я вас обманывала. Правы и в том, что я слышала, как судачили о вас официантки: они говорили о детективе с Континента, который всегда обедает у них по четвергам, когда один, а когда в компании своего молодого друга, полицейского из Скотленд-Ярда. Едва я это услышала, как сразу поняла, что вы – тот, кто мне нужен.

Но, месье Пуаро, в одном отношении ваши выводы неверны. Вы сказали, что мои слова «О, когда умру я, справедливость наконец восторжествует» доказывают, что я уже знала о смерти Харриет, Ричарда и Иды; но в том-то и дело, что я не знала ничего, потому что тогда я уже все испортила. Произнося эти слова, я думала лишь о нашем с Ричардом плане, согласно которому я должна была их пережить. Так что, понимаете, они вполне могли быть еще живы, когда я это говорила.

Необходимо уточнить: существовали два плана – тот, на который согласились Харриет и Ида, и тот, о котором знали только Ричард и я. По первому плану все должно было произойти так: Ида убивает Харриет, Ричард убивает Иду, я убиваю Ричарда. Затем я инсценирую свое убийство, тоже в «Блоксхэме», используя кровь, которую достанет Сэмми. И остаюсь жить лишь до тех пор, пока не повесят Нэнси, а потом совершаю самоубийство. Если, по какой-то причине, Нэнси удастся избежать петли, то я убью сначала ее, а уж потом себя. Я должна была умереть последней потому, что тут надо много играть. У меня это получается, когда я постараюсь. Помните нашу встречу в кофейне «Плезантс», месье Пуаро?.. У Харриет Сиппель так не получилось бы. У Иды с Ричардом тоже. Так что пришлось оставить в живых меня.

Но план, о котором знали Харриет и Ида, был не настоящим. Когда Ричард пришел ко мне через две недели после нашей встречи с Харриет и Идой в Лондоне, он сказал, что вопрос о том, должна Нэнси умереть или нет, сильно его тревожит. Как и я, он не верил, что Нэнси якобы рассказала Харриет о том, почему она выступила тогда в «Голове Короля». И не верил в то, что ею могли двигать иные побуждения, кроме желания защитить Патрика.

С другой стороны, доводы Харриет также казались Ричарду резонными. Смерть Патрика и Франсис Айв стала результатом предосудительного поведения нескольких человек, и трудно полностью исключить Нэнси Дьюкейн из их числа.

Я удивилась и даже испугалась, когда Ричард сказал, что так и не смог прийти ни к какому решению относительно судьбы Нэнси, и потому предоставляет решать все мне. Он сказал, что после того, как его, Харриет и Иды не станет, я вольна либо добиваться повешения Нэнси, либо просто покончить с собой, оставив другую записку: не со словами «Да не покоятся они с миром», а с полным объяснением причин наших смертей.

Я умоляла Ричарда не предоставлять мне свободу решения.

– Почему я должна это делать? – спрашивала я.

– Потому, Дженни, – сказал он, и я никогда этого не забуду, – что вы самая лучшая из нас. Вас никогда не распирала гордость от собственной добродетели. Да, вы солгали, но поняли, что поступили плохо, едва ложь сорвалась с ваших губ. Я же непростительно долго верил вашим обвинениям, не имея к тому никаких доказательств, да еще и способствовал организации травли хорошего, ни в чем не повинного человека. Да, он был всего лишь человеком, не святым. Но кто из нас без греха?

– Ладно, – сказала я тогда Ричарду. – Я приму решение, ответственность за которое вы возложили на меня. – Наверное, мне льстила его похвала.

Вот такие у нас были планы. А теперь, если вы пожелаете, я расскажу вам о том, как они пошли прахом.

Глава 20 Как все пошло прахом

– Конечно, – сказал Пуаро. – Расскажите. Мы с Кэтчпулом внимательно вас слушаем.

– Это была моя вина, – продолжала Дженни хрипло. – Я трусиха. Я испугалась умирать. Хотя смерть Патрика и опустошила меня, с годами я привыкла к своему несчастью и даже стала находить его комфортным, и мне совсем не хотелось, чтобы моя жизнь кончилась так скоро. Любая жизнь, даже полная мучений, все же предпочтительнее, чем ничто! Пожалуйста, не сочтите меня нехристианкой за такие слова, но я вовсе не уверена, что после смерти нас ждет другая жизнь. По мере того, как назначенный день приближался, рос мой страх – страх перед тем, что придется убить. Я думала о том, что должна буду для этого сделать, представляла, как я буду стоять в запертой комнате и наблюдать за тем, как Ричард пьет яд, и чувствовала, что мне этого совсем не хочется. Но ведь я дала согласие! Я обещала.