Эркюль Пуаро

– Ах ты, проклятый комедиант! – вскричал Гейл и с исказившимся лицом, охваченный звериной яростью, бросился на Пуаро. Но Джепп был наготове. Схватив преступника так, что тот уже не мог пошевелиться, Джепп сказал:

– Норман Гейл, или как вас, Джеймс Ричардс, у меня в кармане ордер на ваш арест по обвинению в преднамеренном убийстве, и любая ваша грубость, я предупреждаю вас, будет занесена в протокол.

Гейл вдруг весь как-то обмяк, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Двое полицейских в гражданской одежде уже ждали его за дверью.

Едва Нормана Гейла увели, мистер Клэнси, задыхаясь от охватившего его волнения и исступленной радости, бросился к Пуаро.

– Мосье Пуаро! Это было самое волнующее событие в моей жизни. Вы были потрясающе превосходны!

Пуаро скромно улыбнулся.

– Нет, нет, инспектор Джепп заслужил не меньшую похвалу. Он сделал просто невероятное, чтобы опознать в Гейле Ричардса. Канадская полиция разыскивает его. Считали, что девушка, с которой он раньше встречался, покончила жизнь самоубийством. Но недавно обнаружили, что она была убита.

– Ужасно, – проговорил мистер Клэнси чуть слышно.

– Он хладнокровный убийца, – сказал Пуаро. – И, как многие преступники, обладает притягательной для женщин силой.

Мистер Клэнси кашлянул.

– Бедная эта мисс Грей.

Пуаро печально покачал головой.

– Да, я уже как-то говорил ей, – жизнь может быть очень коварной. Но у нее есть сила воли. Она сумеет справиться с собой.

Он стал рассеянно складывать фотографии и бумаги, разбросанные Гейлом в порыве ярости. Вдруг одна из фотокарточек привлекла его внимание. Это был моментальный снимок Венеции Керр на скачках. Она беседовала с лордом Хорбери и своей подругой.

– Вы видите это? – сказал Пуаро, передавая снимок мистеру Клэнси. – Вот помяните меня, меньше чем через год мы с вами прочтем такое объявление в газетах: «Состоялась помолвка и в скором времени предстоит свадьба лорда Хорбери и достопочтенной Венеции Керр». А знаете, кто устроит эту свадьбу? Эркюль Пуаро! И не только эту, но и еще одну.

– Леди Хорбери и мистера Барраклафа?

– О, нет. Это меня совсем не интересует. – Он чуть ближе подвинулся к мистеру Клэнси. – Нет, я говорю о свадьбе мосье Жана Дюпона и мисс Джейн Грей. Скоро вы в этом убедитесь.

II

Месяц спустя Джейн пришла повидать Пуаро.

– Я должна была бы ненавидеть вас, мосье Пуаро.

Выглядела она бледной, похудевшей, под глазами темнели круги.

– Если уж вам так хочется, можете немножко и ненавидеть, – тихо сказал Пуаро. – Но, я думаю, вы из тех людей, кто предпочитает лучше смотреть правде в глаза, чем жить утопиями и призрачным счастьем. Да, так долго не проживешь. Когда мужчина начинает бросать женщин – это у него превращается в манию, порок разрастается.

– Но он ведь был таким милым, – сказала Джейн и, помолчав, добавила: – Теперь я уже вряд ли смогу кого-нибудь полюбить.

– Естественно, – сказал Пуаро. – Для вас этот этап жизни уже пройден.

Джейн кивнула.

– Да, но сейчас мне важно найти работу. Интересную работу, чтобы я могла полностью в нее уйти.

Пуаро откинулся в кресле и посмотрел на потолок.

– Я посоветовал бы вам поехать в Персию вместе с Дюпонами. Это, если хотите знать, очень интересная работа.

– Но... но я думала, вы говорили об этом лишь для отвода глаз.

Пуаро покачал головой.

– Совсем напротив. Меня самого настолько заинтересовала археология и, в частности, древнее гончарное искусство, что я послал старику Дюпону обещанный чек. А вы хоть немного умеете рисовать?

– Да, в школе я делала успехи.

– Вот и прекрасно. Я думаю, вы получите большое удовольствие от этой поездки.

– А вы действительно хотите, чтобы я уехала?

– Они ведь на вас рассчитывают и ждут, когда вы присоединитесь к их экспедиции.

– Да, – сказала Джейн, – было бы чудесно уйти от всего этого...

Лицо ее вдруг покрылось легким румянцем.

– Мосье Пуаро, – она посмотрела на него подозрительно. – Вы ведь... у вас ведь что-то другое на уме?

– Другое? – удивился Пуаро. – Мадемуазель, уверяю вас, во всех случаях, когда речь идет о деньгах, я прежде всего думаю о деле.

Он сделал обиженный вид, и Джейн решила загладить свою вину.

– Я думаю, – сказала она, – мне лучше всего сейчас пойти в какой-нибудь музей и посмотреть гончарные изделия.

– Прекрасная мысль!

Она направилась к двери, но вдруг повернулась и пошла обратно.

– Вы всегда, я знаю, думаете прежде всего об интересах дела, но вы и обо мне сумели подумать и сделать мне добро.

Она поцеловала его в голову и быстро убежала.

– Ça, c'est très gentil![136] – сказал Пуаро.