Эритопия 2 (СИ)

Лич, видимо растерявшийся поначалу, хотя и не представляю как такое могло произойти, начал пытаться сопротивляться. Только вот силёнок у меня было явно больше, так что через несколько секунд и ударов, он попытался что-то колдовать, но очередной удар прекратил его потуги. Зеленоватое сияние в глазницах исчезло. Однако, я не стал на этом останавливаться. Встав, стянул с трупа кожаные сапоги с твёрдой подошвой, ещё более-менее приличные, в которых и выйти к людям можно. Топнул по шее, перебивая позвонки. Хватило одного раза. Откинул череп в сторону, снял все вещи, что на нём были и оделся сам.

Трупик не исчезал и не оживал. Чтобы хоть как-то обезопасить себя, подобрал череп и напичкал его внутренности пыточными инструментами — пусть у него голова поболит, когда восстановится, как выковырять железки из бестолковки. Если вообще выживет. На этом не успокоился. Хотелось как можно сильнее усложнить его существование, если он всё же очнётся. Так просто издевательство над собой я прощать не намеревался.

Конечно я понимал, что разница культур, взглядов и жизненных убеждений у нас не совпадала. Мы находились в состоянии войны, но это не позволяло вот так вот издеваться надо мной! Ладно бы я ему насолил, но нет! Ничего такого ему не сделал. Хотя… может это его родственница была в подвале? Голая и живучая. Тогда да, повод был. С другой стороны, если это была его тёща, то мог бы спасибо сказать и иным способом.

Подумав и наплевав на боль, пристегнул скелет, обтянутый кожей, к столу, на котором недавно возлежал сам, присоединил черепушку к сломанным позвонкам, чтобы в случае восстановления подарок оказался внутри, а не растерялся по пути. Три железяки, слишком длинные для черепа, были вбиты в корпус, в районе сердца, после чего я более-менее успокоился.

Выходить было боязно, но и оставаться в камере не было смысла. Привёл мысли в порядок и вдруг вспомнил, что последний раз так нервничал перед сдачей диплома. Тогда вот так же стоял возле двери, ожидая что вот-вот нужно будет заходить и защищаться перед комиссией, в которой сидело трое преподавателей, с которыми был не особо дружен из-за частых споров. Тот мандраж был вызван вопросом будущего, работы и благосостояния, а этот — вопросом жизни и смерти.

Перекрестившись, всё же решился и покинул сию не дружелюбную обитель. Дверь закрыл и запер на хитрую задвижку. Так просто её не открыть, если не знаешь как устроена. Была бы заперта — навряд ли смог догадаться как открыть, но не было времени для любования. Вдруг кто заметит?

Тёмный каменный коридор, шириной чуть больше метра, без малейшего намёка на факелы или оное освещение, тянется в обе стороны и куда податься — я не имел ни малейшего понятия. Вспомнил наставление Виктора и повернул налево.

Настроение, с момента появления в этом мире у меня было несколько радостно-восторженное, а во время пыток будто сняли блокаду остальных чувств. Верно рассуждал Ставр, нас хорошенько обработали. Даже над мозгами поработали. Злоба прямо закипала в крови, едва вспоминал события предшествующие попаданию сюда. Окажись в таком состоянии на том кладбище, повёл бы себя по другому и, скорее всего, умер бы. Скорее всего правильно поступил тот, кто поставил такую блокаду. Болевой порог наверное тоже изменили. Раньше вроде не было так больно, как после «апргрейда» мучителем. Интересно, что же такое он сотворил с моим телом?

Меня била дрожь не только от холода, в коридоре оказалось довольно прохладно, а лич особой одеждой не располагал, но и от страха. В любую секунду одна из дверей может открыться, впуская стражу, которая меня спеленает и вновь отправит на какие-нибудь опыты. Или просто убьёт. Умирать не хотелось, от слова совсем. Не те обстоятельства и не то время, чтобы перейти в мир иной. Ещё не все дела сделаны. Если раньше об этом я думал с какой-то отрешённостью, то теперь такие мысли пугали меня. Сердце бешено колотилось, дыхание участилось и пришлось остановиться, глубоко дыша, чтобы успокоиться и продолжить путь.

Каждая последующая дверь была небольшим испытанием для нервов. Решившись, проверил несколько камер, но все они были пусты и обстановка сильно отличалась от той, в которой был прикован я. Моя больше походила на операционную, а эти — просто камеры заключения. Интересно, для чего нежити столько камер? Заключенных что-то не видно, то ли померли, то ли вообще не было. Как вариант — всех препарировали. Или сделали с ними то, что хотели со мной, но не успели.

***

Чем дальше двигался — тем холоднее было. Никого из охраны не встретилось, что радовало. Одежды или чего-то подобного найти не смог, да и инвентарь до сих пор не смог открыть, что печалило. В идеале хотелось бы найти собственные вещи, в них точно не замёрзну, а пока приходилось довольствоваться халатом и балахоном, снятыми с лича.

Из хорошего — жар и внутренний холод начали пропадать, видимо естественная регенерация приводила организм в порядок. Есть вроде бы уже и не хотелось, а вот пить — очень даже. Многое бы отдал за глоток воды.