Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар

— А это тут при чем? — возмутился Эрик. — Классики ни о каких детях не упоминали. Наоборот, они утверждают, что Элинор проводила все свое свободное время, бродя по башням Цорта и горько оплакивая потерянную любовь,

— Ну, какие-то слезы наверняка были, — согласился Ринсвинд. — Только, согласись, всю жизнь плакать не будешь, а там, на этих башнях, должно быть, ветер и холодно…

— Если долго бродить, точно простудишься, — кивнул сержант.

Какое-то время Виндринссей задумчиво рассматривал женщину, а затем, поклонившись, спросил:

— Думаю, тебе известно, зачем мы здесь, госпожа?

— Если вы прикоснетесь к кому-нибудь из детей, я закричу, — отрезала Элинор.

Совсем недавно Виндринссей продемонстрировал поразительные партизанские способности. Он так ловко проник во вражескую крепость… В общем, если бы заранее подготовленная, проработанная речь пропала зря, было бы очень обидно.

— Прекрасная дева, — начал Виндринссей. — Мы пережили множество смертельных опасностей ради того, чтобы спасти твою красоту, вернуть тебя к твоим родным и… — голос его дрогнул, — и близким. Но… Э-э… По-моему, все это зря, да?

— Ничего не могу поделать, — заявила Элинор. — Осада была ужасно долгой, а царь Мавзолей был так добр, и, кроме того, Эфеб мне всегда не нравился…

— Но куда все подевались? Не считая тебя. Я имею в виду цортцев.

— А сам-то как думаешь? Все на стенах, бросаются камнями.

Виндринссей в отчаянии воздел руки.

— Слушай, ты что, не могла черкнуть нам хотя бы пару слов? Ну, как-нибудь известить, мол, всем спасибо, все свободны. Пригласила бы на крестины, мы бы поняли намек.

— Но… Мне показалось, вы так радовались возможности поразмяться… — пожала плечами Элинор.

Виндринссей повернулся и мрачным взглядом обвел покои.

— Прекрасно, — объявил он. — Замечательно. Что и требовалось доказать. Нет проблем. О, мне так хотелось оставить свой дом и провести добрых десять лет, сидя в болоте с кучкой дубоголовых идиотов. А и правда, ведь важных дел у меня не было, подумаешь, маленькое царство — им и управлять-то почти не надо. Ну ладно… Думаю, нам пора откланяться. Клянусь богами, даже не знаю, как сообщить эту новость ребятам, — горько заметил он. — Я испорчу им такую замечательную развлекаловку. Скорее всего, они закатят обалденный банкет, посмеются над всей этой историей и напьются как свиньи, это будет в их стиле. — Он посмотрел на Ринсвинда с Эриком. — Ну и что будет дальше? Можете уже сказать. Вы наверняка это знаете.

— Гм…— замялся Ринсвинд.

— Город сгорит, — сообщил Эрик. — И его знаменитые бесконечные башни падут. А я их так и не увидел, — капризно добавил он.

— И кто его подожжет? Наши? — осведомился Виндринссей.

— По-моему, ваши, — ответил Эрик.

— Они это могут, — вздохнул Виндринссей и снова повернулся к Элинор. — Слышала? Наши парни — то есть мои парни — вот-вот сожгут город. Очень героический акт. А они все как один герои. Возможно, тебе стоит пойти с нами. В общем, бери детей, собирай манатки и сваливаем. Почему бы тебе не устроить для всей семьи выходной, а?

Эрик притянул ухо Ринсвинда к своему рту и прошептал:

— Это что, шутка? Не может быть, чтобы она в самом деле была той самой прекрасной Элинор. Ты просто водишь меня за нос!

— С этими горячими женщинами всегда так, — отозвался Ринсвинд. — В тридцать пять они уже ни на что не годятся.

— Это все из-за макарон, — заметил сержант.

— Но я читал, что она была самой прекрасной…

— Ну да, — кивнул сержант. — Ты больше книжкам верь…

— Это так называемая метафора, — быстро вмешался Ринсвинд. — Сам подумай, ну кто будет читать о войне, которая ведется из-за… из-за довольно приятной особы, умеренно привлекательной при хорошем освещении? А?

Эрик чуть не плакал.

— Но там говорилось, что ее лицо отправило в путь тысячу кораблей…

— Еще одна метафора, — сказал Ринсвинд.

— То есть враки, — объяснил добрый сержант.

— Классикам нельзя верить, — добавил Ринсвинд. — Голые факты их не интересуют. Классики — это торговцы легендами.

Виндринссей тем временем пытался убедить Элинор.

— Ну хорошо, хорошо, — наконец развел руками он. — Если тебе так уж приперло, оставайся здесь. Мне-то какое дело? Ребята, собирайтесь, уходим. Рядовой Ахейос, ты чем там занимаешься?

— Изображаю лошадь, сэр,-откликнулся солдат.

— Он господин Бяка, — пояснил малыш, на голове которого красовался шлем рядового Ахейоса.

— Ну что ж, когда закончишь изображать лошадь, отыщи нам масляную лампу. Я все колени отбил в этом тоннеле.

Над Цортом ревело пламя. Небо затянула багровые облака.

Ринсвинд и Эрик наблюдали за происходящим с расположенной возле пляжа скалы.

— И вовсе эти башни не бесконечные, — заметил Эрик через какое-то время. — Я прекрасно вижу, где они заканчиваются.

— Наверное, они имели в виду не тот конец, — предположил Ринсвинд и покраснел. Еще одна раскаленная докрасна башня рухнула в развалины города. — Но ты меня не слушай.

Они снова замолкли и уставились на пожар.

— Забавно получилось, — сказал Эрик, — И угораздило ж тебя споткнуться о Сундук, уронить лампу, а она как вспыхнет…

— Да, — коротко отозвался Ринсвинд.