Эрик

Барон был доволен, в голове его крутились мелодии разных смешных и весёлых песенок из прошлой жизни. Он так и шёл до самой кузни, пока не услышал отборную ругань, которая зычным эхом расходилась по улицам. Остановившись и прислушавшись, Эрик пришёл к выводу, что мастер уже вернулся. Какой, однако, у него ласковый нрав и нежный голос! Чуть позже выяснилась причина его гнева: оказывается, тот самый Ульрих, протягивая проволоку, умудрился сделать все заготовки меньшего диаметра, так что теперь восемь килограммов железных болванок нуждаются в переделке. Осчастливив бедного ученика своим трепетным участием, Готфрид бросил взгляд на гостя. Хмыкнув и, видимо, поняв, кто к нему пришёл и зачем, молча показал на дверь дома и пошёл туда первым.

Язык они нашли сразу, так как барон чуть ли не с порога заявил, что кладёт за своё учение по денарию в неделю. Условия, правда, потребовал весьма вольготные и свободные. В общем, всё складывалось как нельзя лучше. Слишком всё и слишком хорошо, даже как-то стрёмно.

Следующий месяц прошёл довольно спокойно. В нечётные дни недели, кроме воскресенья, шли занятия в кузнице, да и то не с рассвета. Чётные дни проходили в тренировках, верховых прогулках, домашних хлопотах и языковой практике. Дело в том, что по вечерам он занимался со своей спутницей языком, носителем которого она была, и практиковался в письме с помощью гусиного пера.

На рынке дела шли хорошо: к концу месяца все трофеи были распроданы, даже жемчуг и тот удалось продать. После всех трат у них всё равно было огромное состояние — суммарно около тридцати пяти венских серебряных марок. Это десять килограммов серебра! На эти деньги он мог бы жить до глубокой старости в спокойствии и довольстве. Но, увы, покой — не его удел.

Через месяц Эрик стал замечать странных людей, фланирующих возле его дома, явно следящих за ним и вообще проявляющих заинтересованность. Это настораживало. Поэтому в один из вечеров Эрик поделился с девушкой своими подозрениями. Выяснилось, что она их тоже заметила, причём ещё на рынке — все знакомые лица, которые не раз подходили и спрашивали, приценивались и вообще старались поговорить по душам. Прикинув, что к чему, они пришли к выводу — их пропалили на доспехах. Дело в том, что доспехи были дороги, а их хозяева не многочисленны и не свирепы. Если сложить два этих факта в единое целое, то становится вполне очевидно — их хотят ограбить, а следят, чтобы выяснить — где спрятаны деньги. Да уж, называется — доигрались. Ведь только одних наблюдателей пятнадцать человек!

Утром он оставил Морриган сидеть дома, под засовом, и впускать его только по звуковому сигналу — он особым способом должен постучать. А сам спокойной походкой направился в кузницу. Там, обговорив ситуацию с мастером, приступил к работе, да не один, а со всеми подмастерьями. До обеда они работали, делая так называемые стрекачи — пространственные конструкции из четырёх шипов, собранных таким образом, что как стрекач ни положи — один шип будет всегда вверх торчать. Получилось изделий около сотни. Забрав их, Эрик отправился на рынок, чтобы купить ещё два простых арбалета, болтов, разгрузку с крюком и лёгкое копьё. Отоварившись, пошёл к своему дому мимо одного из наблюдателей, демонстративно бряцая снаряжением. А на шутливый вопрос о том, куда это он так снарядился, сказал, что завтра выезжает с тамплиерами в Святую земли, вот и готовится.