Моя история была короткой. Семён сбежал, с дружками устроил поджог, а когда их случайно накрыли спецы из службы госбезопасности, караулившие торговца оружием, вступил в перестрелку, и снова сбежал. И теперь он в розыске, как особо опасный преступник.
— И что мне теперь делать? — как-то растерянно произнёс Палыч.
— Если тебе дорога жизнь родных — уезжать. Желательно подальше.
— К сестре что ли, на Дальний Восток?
— Ты мне не рассказывай, куда собрался. Вообще никому. Всё, Палыч, я уже две ночи не спал, с ног валюсь. Если что, давай завтра поговорим, хорошо?
Выпроводив соседа, я принял душ, переоделся в домашнее, и приступил к сборам. Положил на диван ещё позавчера составленный список, по центру зала поставил новый рюкзак, и постепенно, шаг за шагом начал укладывать всё необходимое. Что-то пришлось поискать в ящиках комода, аптечка, которую обычно возил собой на охоту, обнаружилась в ванной комнате, в навесном шкафчике. Часть лекарств забрал из холодильника.
Отдельно упаковал оружие. Отложил в сторону старый туристический топор, а в его чехол вставил недавно купленный. Проверил, хорошо ли он крепится к рюкзаку, и остался доволен. Отобрал сухпай на три дня, добавил к нему две литровых бутылки воды, и запасную фляжку с коньяком. Увы, но нормальный спирт раздобыть не удалось.
Спальник, палатка, небольшой тент — когда я закончил сборы и взвесил все добро, то даже усмехнулся. Вместе с оружием килограмм тридцать выходит. Нормально, справлюсь. Осталось сделать главное, но это уже завтра.
Время — час ночи. По хорошему, следовало лечь спать, чтобы как следует отдохнуть перед задуманным. Вот только сна, что странно, не было ни в одном глазу.
— Надо покурить. — пробормотал я. Полез в карман за сигаретой, но тут же вспомнил, что недавно переоделся. Вот чёрт, если так дальше пойдёт, то я избавлюсь от этой губительной привычки.
Заглянув на кухню, взял с холодильника новую пачку, и уже собрался выйти на улицу, как словно на стену налетел — перед глазами высветилось сообщение от Упорядоченного:
— Твою же в корень из трёхсот! — ругнулся я, всем нутром чувствуя, что сейчас мне будет нехорошо. А точнее — невыносимо больно.
Ощущая первые волны боли, распространяющиеся из центра груди, я успел опуститься на корточки, и уже на одних инстинктах зажал челюстями пачку сигарет. Главное, чтобы соседи не услышали, как я вою…
Сергей, что с тобой⁈ — раздался надо мной испуганный женский голос. — Господи, ты живой вообще⁈
— Ыыы! — попытался ответить я, и понял, что род забит чем-то горьким, мерзким. При этом перед глазами мельтешат какие-то буквы, не желающие складываться в слова. — Тьфу! Бе! Гадость какая!
— Слава Богу, живой! Ты чего здесь валяешься, да еще и с сигаретами во рту? — я наконец понял, с кем разговариваю. Полина. Но как она здесь оказалась.
— Ты как тут очутилась? И сколько времени вообще?
— Почти два часа ночи. Я стучала, но ты не открыл, хотя свет в доме включён. Поговорить хотела.
— Ох ёпт! Это я почти целый час здесь провалялся. — чертыхнулся я, медленно поднимаясь. — Сходил покурить на ночь, чтоб меня!
— Может скорую вызвать? — всё ещё тревожным голосом спросила соседка.
— Не надо, я в порядке. — успокоил я гостью. — Черт, как же мерзко во рту! Проходи на кухню, я сейчас, умою лицо, зубы почищу, и вернусь. Можешь чайник включить.
Быстро приведя себя в порядок, я заскочил в спальню, переодел футболку, и, не сдержавшись, всё же прочёл сообщение от Упорядоченного, висевшее перед глазами:
Смахнув сообщение, я поспешил вернуться к гостье. Не дело это — оставлять девушку одну надолго. К тому же у неё, если я хоть немного разбираюсь в людях, сейчас мир с ног на голову перевернулся. А значит Полине сейчас нужна поддержка.
— Есть хочешь? — первым делом спросил я, оказавшись на кухне.
— Нет. — помотала головой соседка. Глаза красные, заплаканные, а ещё уставшие. Но в остальном держится, даже волосы аккуратно собраны в хвост. Что ж, я не психотерапевт, но чем смогу, тем помогу.
Опустившись напротив Полины, опёрся подбородком на подставленные ладони, и произнёс:
— Спрашивай.