Еретик Жоффруа Валле

Ничто так не возвышает настоящего мужчину, как поединок со смертельным риском. И непременно под окном женщины или у ступенек королевского трона. Однако ввиду того, что окон в Париже много, а королевский трон всего один, заядлые дуэлянты давно облюбовали себе для выяснения отношений местечко под названием Пре-о-Клер. Находилось оно как раз напротив Лувра, между улицей Малых Августинцев и улицей Бак.

Сражаться именно здесь, напротив королевского дворца, считалось особенно пикантным потому, что король Карл IX строго-настрого запретил в стране любые поединки.

В то самое время, когда Базиль Пьер Ксавье Флоко вместе со своим неожиданным гостем, рискуя головой, дышал знойным воздухом на Пре-о-Клер, король Карл IX занимался в Лувре неотложными государственными делами.

— В этом виновны одна вы! — с жаром доказывал он. — По вашей милости они завтра окажутся в Париже!

Разговор, разумеется, шел о гугенотах. А та, которую обвинял король, была его матерью, вдовствующей королевой Екатериной Медичи. Королева сидела в кресле у окна и от волнения зевала.

Над королевой висела клетка с говорящим зелено-красным попугаем. На коленях Екатерина держала белую болонку. Собачка дрожала и скалила на короля зубы.

— Фу, Микки, — тихо говорила Екатерина. — Как тебе не стыдно. Прекрати.

У стола с развернутой на нем картой почтительно застыл маршал де Коссе. Топографические карты только входили в обиход и еще мало помогали военным действиям. Но при желании на королевской карте можно было отыскать и реку Сену, и даже остров Ситэ посреди ее. Маршал де Коссе, красиво указывая пальцем в карту, только что доложил королю, недавно взявшему на себя командование всеми войсками, обстановку на полях сражений. И король дал волю чувствам. При таком стремительном наступлении противника еще дней десять — и гугеноты окажутся в Париже. Но милая мамочка делает вид, будто все это случилось не по ее вине. Она по-прежнему ни в чем не желает считаться со своим сыном — королем. Сто раз, к примеру, он требовал, чтобы она не входила в его комнаты через потайные ходы. Нет, она имеет ключи от всех дверей и считает возможным появляться в любой комнате Лувра в любое время.

Вот и сегодня, едва маршал де Коссе кончил доклад о ходе боевых операций, как рядом с камином неслышно отворилась дверь, искусно спрятанная в драпировке, и в кабинет, словно к себе в спальню, вплыла Екатерина Медичи. Тучная, источающая ароматы духов, она выводила Карла из себя.

— Я вас просил, мадам, — сдерживаясь, проговорил он, — не входить ко мне через потайные ходы. Я в конце концов король Франции, а не мальчишка! Вы не имеете права, когда я занимаюсь государственными делами...

Ему не хватило воздуха. Распахивая рот, Карл стал шарить перед собой руками, побледнел, рванул на груди пурпуэн и, наверное, упал бы, не подскочи к нему Филипп Альгое.

Самый близкий друг и советник короля, Филипп Альгое неотлучно находился при своем повелителе. Разорившийся дворянин, бедный рыцарь, он по счастливой случайности сделал головокружительную карьеру. Грубиян и драчун, Филипп попал на глаза королю благодаря Пре-о-Клер, где с помощью шпаги выяснял отношения с очередным оскорбителем. Карл учинил ему разнос за нарушение запрета и приблизил к своей особе.

— Пусти, Филипп! — вырывался Карл, усаженный в кресло. — На что ты, право! Пусти! Мне лучше. Где маршал?

Тем временем маршал де Коссе, повинуясь жесту Филиппа, с радостью покинул кабинет. К счастью, громы и молнии юного монарха обрушились не на его голову.

— Я отправил маршала, — сказал Филипп. — Основное он доложил. Его докладами делу уже не поможешь. Ясно одно: если мы сегодня станем продолжать в отношении гугенотов вчерашнюю политику, то непременно проиграем.

— Ты прав, — вяло согласился Карл. — Я и сам все время думаю об этом. Нужно срочно что-то предпринять.

В кабинете царил прохладный полумрак. Мягкие ковры и портьеры глушили звуки. Под картиной с изображением девы Марии, увенчанной веткой букса, дремала на бархатной подушке любимая королевская гончая Альфа. По бокам картины висели длинная аркебуза и охотничий рог. А в кресле у окна, под клеткой с зелено-красным попугаем, восседала Екатерина Медичи.

— Ваше величество, — проговорила она, заметив, что королю стало лучше, — я согласна с Филиппом. Положение и впрямь тревожное.

Услышав голос матери, Карл вновь тяжело задышал.

— Если бы вы, мадам, — прошипел он, — в свое время не присвоили Генриху звание генерального наместника королевства да не послали его командовать войсками...

— Ваш младший брат герцог Генрих Анжуйский, — перебила Екатерина, — заслужил свое высокое звание. Это он в октябре прошлого года при Монконтуре наголову разгромил армию адмирала Колиньи. И если бы не ваше вмешательство, герцог с успехом довел бы до конца блистательно начатую операцию.