Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП)

Сквозь грохот боя донёсся голос Н’бела. Инстинкт подсказал Вулкану протянуть открытую рук, слабое изменение ветра говорило, что нечто приближается. Он чувствовал всё. Пальцы Вулкана сомкнулись на потрёпанной рукояти кузнечного молота и вслепую выхватили его из воздуха. Спустя долю секунды молот вылетел из пальцев, и крутясь полетел к вожаку поработителей, врезавшись в уродливую маску прежде, чем тот успел хотя бы подумать, что обречён. С разбитым пополам лицом призрак выронил меч и рухнул с края скифа.

Спрыгнув на площадь, Вулкан без промедления набросился на других сумеречных призраков. Ему хотелось убивать, пробудившийся дух воина одновременно пугал и будоражил его. Схватив пробегавшего чужака, сын Н’бела раздавил его голову. Другого сломал об колено. Третий, четвёртый, пятый… Вулкан крушил их голыми руками, верша кровавое возмездие за все ужасы, за века учинённые поработителями на Ноктюрне.

Битва была недолгой.

Неготовые к столь решительному сопротивлению остатки налётчиков отступили, чтобы не погибнуть. Задержались лишь ведьмы, опьянённые жаждой боя. Среди них была одна, которой предстояло вонзить и повернуть последний нож.

Она была на противоположном конце площади и танцевала среди копий и мечей ноктюрнцев, оставляя позади с каждым поворотом и пируэтом обезглавленные тела. Глаза Вулкана стали полными ненависти щелями, когда увидели смеющуюся ведьму.

Гнев сменился паникой, когда он увидел, кто оказался на смертельном пути.

— Отец!

Вулкан был не просто человеком. Он обладал силой, скоростью и разумом большим, чем у любого, и поэтому знал, что отличается знакомых и родни, но даже он был не добрался до Н’бела прежде жутких кинжалов.

Вулкан сжал пустые кулаки, проклиная себя за то, что в гневе бросил молот. Единственного человека, которого он знал как отца, зарежут у него на глазах. Каждый шаг по залитой кровью площади казался тысячей лиг, пока клинки ведьмы кружились и сверкали… расекали… завораживали… убивали.

Слёзы огня размыли зрение Ноктюрнцы, окутав багровым туманом разворачивающуюся сцену. Она навечно отпечатается в его разуме.

Н’бел поднял копьё…

…ведьма выпустит ему кишки…