Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3

— Приведите его. — Голос Жиллимана был похож на раскалывающийся лёд.

Со скрежетом шестеренок сводчатые медные двери раскрылись вовнутрь, и Андрас вошел в зал. Через его плечо была перекинута толстая цепь, исчезающая в коридоре за его спиной. Напрягшись, капеллан взялся двумя руками за цепь и затащил за собой облаченного в черную броню Расчленителя. За ним последовали двое почетных стражей Жиллимана.

Амит услышал электрический гул активируемых силовых батарей, когда Ультрамарины крепче взялись за рукояти длинных клинков, притороченных на бедрах.

— Вы не достанете их на моем корабле. — Амит бросил на них убийственный взгляд.

Ультрамарины посмотрели на Жиллимана, ожидая приказов, но внимание их повелителя было приковано к недвижимому Расчленителю.

— Как его зовут?

— Брат Юрат, повелитель. — Андрас уронил цепь на пол и поставил Юрата на колени. Броня пленного Расчленителя была поцарапана и побита, с неё стёрлись инсигния и все обозначения. Её поверхность была такой же черной, как и у капеллана. Руки и ноги Юрата были связаны адамантием и скованы цепью, по старому обычаю.

— Прости нас, — прошептал ему Андрас и отступил.

— Я хочу видеть его лицо. — Жиллиман протянул руку и сорвал шлем Юрата. Расчленитель оскалился и клацнул челюстью. Его глаза были расширены и пульсировали подобно биению сердец. Из его рта сбегала кровь, смешанная со слюной, пока он продолжал скалиться и вырываться из оков.

— Что это за безумие? — Жиллиман повернулся к Амиту. — Где Щит Дидактоса?

Лицо Амита было похоже на плиту, сделанную из равнодушия.

— Мы нашли его в таком состоянии, не было ни следа щита.

Жиллиман вонзился в Амита взглядом, ожидая более подробного ответа. Расчленитель выдержал его.

— К сожалению, повелитель, — сказал Андрас, заполнив молчание между двумя воинами, — Юрат не первый из нашего рода, страдающий от таких симптомов.

— Да, — продолжил Амит, его голос становился всё более хриплым, с каждым произнесенным звуком, пока он сражался со своей злобой. — Битва за твоего отца и Терру не прошла для нас бесследно. Такая потеря заставила некоторых наших братьев испытывать нездоровую жажду крови. Многие другие поддались вечному стыду, поглощенные мыслями о смерти и поражении.

Жиллиман посмотрел на Юрата.

— Если ты лжешь мне, Амит… — Он произнес слова с медленной осторожностью воина, которому было привычно выносить смертные приговоры целым звездным системам, — моё недовольство почувствуют все сыны Сангвиния.

Амит мгновение осматривал его и подавил улыбку. Он увидел в глазах Жиллимана злость и был рад этому. То, что владыка Ультрамара познает хотя бы часть ярости, горящей в его жилах, принесло ему мгновение спокойствия.

— А вы были там, повелитель? Если бы вы стояли на великих стенах, где несокрушимых героев Империума убивали как детей, то знали бы об ужасах, с которыми мы встретились и поняли, что я говорю правду.

Жиллиман сжал кулаки. Амит напрягся, приготовившись к удару, которого не последовало.

— Мы все стыдимся чего-то. — Жиллиман взял Юрата за шею и поднял над землей. — Но только слабаки позволят стыду определять их существование.

Примарх вышел из зала, Юрат бился в его хватке, подобно ребенку. Почетные стражи Ультрамаринов, как один, последовали за Жиллиманом.

Андрас подождал, пока закроются двери, и заговорил.

— Мудрое ли это решение — позволить ему забрать Юрата?

— Они ничего от него не добьются. — Амит стоял готовый к бою, его взгляд был устремлен на двери, как у древнего гладиатора, ждущего, пока выйдет его противник, чтобы выплеснуть на него свою злобу.

Прошло долгое мгновение, перед тем как он снова заговорил.

— Проклятье похищает наших братьев, и их тела, и души. Даже на психическом допросе библиарии Жиллимана не смогут найти в разуме Юрата ничего полезного. — Амит повернулся к Андрасу, и встретился с ним взглядом красных глаз. — Ярость непроходима. Прилив жажды крови, который смывает все следы правды.

Андрас кивнул. В отличие от Амита, его лицо выражало спокойную задумчивость.

— Тем не менее, Юрат был хорошим воинам. Это не тот конец, который бы я ему пожелал.

— Пусть лучше он послужит ордену таким образом, чем умрет в заточении, сломленный и безумный. — Амит отвернулся и уставился на символ ордена, недавно высеченный на потолке зала — каплю крови, расположенную в середине зазубренного лезвия. Надежда, скрытая за насилием. — Нам всем бы пригодилась такая удача.

+++

— Тебе следовало убить меня. — Аггелос прикоснулся рукой к оголенной плоти у себя на груди. Рана уже затянулась, кожа над основным сердцем представляла собой перекрестие рубцовой ткани.

Зофал вышел из тени пещеры и наклонился к Ультрамарину.

— Я не хочу убивать брата.

— Так ты себя успокаиваешь? — Лицо Аггелоса посуровело. — Ты думаешь, что из-за того, что я жив, твоё предательство станет меньше? Что резня, которую ты учинил над всеми остальными, пройдёт без последствий?

— Это хорошо, что выжил тот, кто будет ненавидеть меня за то зло, что я совершил.

Лицо Аггелоса искривилось от тщетных попыток подняться на ноги.