Ересь Хоруса. Омнибус. Том 3

— При всем уважении, капитан, — произносит Уркус. Доспех катафрактия на нем гремит, словно металлолом. — Нам нужно войти в контакт с тетрархом Никодемом и его людьми. Имея больше легионеров, мы могли бы искоренить вражескую угрозу и реально укрепить нашу позицию.

— Согласен, — отвечает ему Эфон.

— Значит, мне разрешено вернуться к моим обязанностям?

— Погляди на себя, — говорит Эфон. Сержант выглядит тенью того легионера, каковым когда-то был. Броня — выбеленная в сражении скрипучая развалина, еле повинующаяся гидравлике и сервоприводам. Три клинка молниевых когтей сломались от холода, укоротившись вдвое, а разбитые остатки шлема сержанта состоят немногим более чем из уродливой решетки лицевого щитка, прикрывающей рот.

— Мой доспех еще может послужить, — настаивает Уркус, — а мое оружие готово.

Эфон стоит и размышляет.

— Идем со мной, — говорит он, покидая командный узел. Сержант Уркус в своей громыхающей броне следует за ним.

— Я направляю тебя во внешние комплексы, — произносит Эфон, когда они выходят из башни и направляются к боковой камере снаружи.

— Мои раны поверхностны, капитан, — говорит Уркус.

— Знаю, — отвечает Эфон. — Дромедону Паксу было изначально поручено проверить раненых и гражданских, размещенных во внешних комплексах, но мы уже двенадцать часов не можем вызвать ни лагерь, ни отделение Пакса. Возможно, это проблема со связью в результате помех и-за звездного шторма, но я хочу убедиться. Ты возьмешь свое отделение и сообщишь о том, что обнаружишь.

— А что с тетрархом? — спрашивает Уркус, когда она минуют караульных-Ультрадесантников и входят в пещерный зал. Эфон издает ворчание. Он дал Уркусу задачу. Просто не ту, которой хочет сержант.

Капитан поднимает глаза, чтобы взглянуть на находящихся в помещении воинов — как Ультрадесантников, так и пленных Несущих Слово. Эфон насчитал четверых сынов Лоргара, подвешенных на цепях, которые спускаются с потолка зала.

— Для этого у меня есть мои люди, — произносит Эфон, когда исполняющий обязанности сержанта Дардан и остатки отделения Сефира оборачиваются. — Отделение Сефира пересечет глубины, — говорит Эфон Уркусу, — и вступит в контакт с Тавроном Никодемом, вернувшись с приказами тетрарха. Сержант Дардан скоро будет освобожден от своих нынешних обязанностей.

— Брат, мудро ли это? — не отстает Уркус.

— Ты же сам сказал, — отвечает Эфон. — Есть только эта империя. Я не стану стоять без дела и наблюдать, как Легионес Астартес делят Империум во имя собственных темных желаний. Только не пока мы еще можем что-то с этим сделать.

— Можем, — настаивает Уркус. — Мы можем встретить предательство болтами и клинками. Можем очистить Галактику от всех следов того, что Несущие Слово вообще когда-либо существовали.

— Как уже делали с Легионами раньше?

— Да, — говорит Урус, — и если нужно, будет сделано опять.

— Слышишь, сержант? — спрашивает Эфон.

— Что слышу?

— Как история повторяется вновь в наших словах и поступках, — произносит Эфон.

— Курта Седд…

— …предал Империум, свое генетическое наследие и своего Императора, — шипит Эфон. — За содеянное он умрет, но если есть шанс, что, протянув ему руку, мы сможем хоть на малейшую толику отвратить течение этих мрачных событий, то я хочу попытаться. Я знаю Курту Седда…

— Никто по-настоящему не знает этих вероломных псов, — отвечает Уркус, и они подходят к Дардану. Братья Тибор и Алоизио держат Несущих Слово на прицеле своих болтеров.

— Сержант, — произносит Дардан, холодно приветствуя Уркуса.

— Исполняющий обязанности сержанта, — шипит в ответ Уркус через решетку, слегка подчеркивая слова «исполняющий обязанности».

Уркус замедляет шаг, давая Эфону и Дардану приблизиться к пленникам.

— Пленные, — сообщает Дардан. — Как вы и просили, капитан.

Эфон подходит к скованным Несущим Слово. Он смотрит на презренных космодесантников сверху вниз. Их броня разбита и залита кровью из ран, полученных во время пленения. Один лишился шлема, у него выбритая голова и острые черты лица. Они глядят на Эфона темными умными глазами и горящими зелеными линзами. Что-то в цепях не дает капитану покоя. В подземном мире и отчаянных схватках мало славы, и оковы кажутся ненужными. Атрибуты пытки.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — произносит Эфон. Он зол. На своих людей. На самого себя.

— Беру пленных, — с некоторой неуверенностью повторяет Дардан. — Кроме этих никто не выжил.

— Берешь пленных для чего? — спрашивает Эфон, бросая на жалких Несущих Слово яростный взгляд. Он указывает на цепи, которыми связаны их запястья и лодыжки. — Что ты намерен делать? Спрашивать их, почему они предали нас и Империум? Заставлять молить о прощении?

Дардан хранит молчание. Он понимает, что ему задают риторический вопрос. Он бросает взгляд на Уркуса, но сержант качает головой.

Капитан со внезапной яростью приходит в движение, от чего Несущие Слово гремят цепями, а перчатки Ультрадесантников со скрипом сжимаются на болтерах. Эфон снимает с пояса болт-пистолет, держа дуло перед шлемом одного из Несущих Слово.