Эра Зигмара: Омнибус

— Не трепыхайся, пожиратель плоти, — промурлыкал военачальник, убирая топор за пояс и протягивая другую руку за длинным кривым ножом. — Когда закончим с этим, сможешь попировать трупом своего бывшего господина.

Кровавый налетчик хотел заорать, но не смог издать ни звука. В его воспаленном разуме повторялась всё та же мантра: «Кровь для Кровавого бога, кровь для Кровавого бога».

Тень Коргоса Кхула пала на него, и Ракх почувствовал, как острие ножа упирается снизу в левое глазное яблоко.

— Ведь отныне ты мой, — выдохнул колосс. — Прими это, как первый знак твоего нового служения.

За вратами земля снова пошла в гору. Почву, словно обгорелую корку, покрывала сетка трещин и провалов. Нечистые воды дельты извилисто струились по темным плато, испаряясь с шипением на открыто выступающих потоках магмы.

Величественная одинокая постройка осталась позади, но беглецы по-прежнему видели её: возвышаясь над всем в округе, она стояла, будто страж, на фоне южного горизонта. Впереди вырастал почти неразличимый горный перевал, приземистый и увенчанный тремя древними башнями. Все они давно опустели, лишились крыш и частично обвалились. Из влажной земли торчала полупогребенная статуя человека с гранитным боевым молотом; рядом валялись куски разбитой головы памятника.

Дождь уже лил как из ведра, набухшие облака как будто беспрерывно озарялись изнутри разрядами молний, заставляя черные скалы вспыхивать серебром. Пенящиеся потоки воды бежали по гравийным руслам, отчего тропки становились скользкими и небезопасными.

— Жуткая будет гроза, — пробормотала Эленнар, глядя в беспокойные небеса.

Сам воздух казался липким, горячим и наэлектризованным. За последний год над выжженными равнинами прокатилось немало грозовых бурь, но в этой ощущалось нечто ужасное.

— Не останавливаться! — рявкнула Калья, скользя в жирной грязи и проклиная не вовремя начавшийся дождь.

Беглецы добрались до башен, которые оказались ненадежным укрытием. От племени осталось двадцать восемь человек, все измотанные и вымокшие до нитки. Самые худые начали дрожать, струйки их пота смешивались с дождевыми потоками. Остальные, толкаясь и пихаясь, пытались как можно ближе подобраться к внутренней стене. Большая часть уцелевших собрались у основания башни, прижавшись к камням в попытке защититься от ливня.

— И что будет, если они нас отыщут? — спросила Эленнар, оседая на корточки.

Пожав плечами, Калья заняла место за стеной; женщина слишком устала, чтобы беспокоиться о незаметности убежища. Они убежали так далеко, как только могли.

Скользнув за камни, Калья рискнула ещё раз посмотреть в сторону арки, оставшейся в полумиле к югу. Громадина всё так же возвышалась над округой. Дождь яростно стегал её, и казалось, что облака скапливаются над замковым камнем, словно притянутые к нему неведомой, но могучей силой.

На глазах беглянки одинокая молния обвила арку, внезапно озарив статуи вокруг неё. За долю секунды Калья успела разглядеть резные очертания воинов в доспехах, человеческих лиц, драконов и грифонов.

А затем они исчезли, и ливень усилился. Раздались новые раскаты грома, становившиеся всё ближе и громче. Женщина криво улыбнулась, решив, что, если кровавые налетчики и не доберутся до племени, его всё равно прикончит сама природа.

Опустившись обратно в грязь, она прижалась спиной к камням и закрыла глаза.

Стоя в центре ущелья, Кхул ожидал подхода остальной части своей армии. Волна Кровопролития, они назвали её. Давным-давно военачальник гордился подобным именем — оно родилось из страха, и Коргос наслаждался страхом других.

Впрочем, сейчас владыка даже не мог вспомнить, почему. Все великие битвы закончились. Когда-то Кхул стоял у врат древних крепостей и от всего сердца рычал на укрывшихся внутри смертных, требуя выйти и сразиться с ним. Тогда, в те полузабытые дни, они так и поступали. Их чемпионы выезжали на бой с мраком, облаченные в стальные доспехи, вооруженные двуручными мечами с широкими лезвиями. Коргос бился с ними и убивал их, радуясь каждому мгновению схватки и победы. Некоторые противники были поистине опасными — древние чернокнижники, великие рыцари, могучие воины диких равнин. Когда эти славные недруги погибали, военачальник ощущал потерю и сохранял их головы на память.

Самые старинные черепа висели у его пояса, прочно насаженные на цепи и выбеленные минувшими эпохами. Кхул давно уже потерял счет трофеям, поэтому просто складывал их в жертвенные груды для божественного покровителя, возливал кровь на погребальные костры и смотрел, как они пылают. С каждым годом сила Коргоса росла, всё новые воины стекались под его знамя, и множились костры черепов.