Эпсилон Эридана

– Джекил уже почти закончил. Но если вы разрешите подключить вашего софуса, дело пойдет веселее.

– Да, конечно.

Маша включила свой интерком.

– Гильгамеш!

– Слушаю.

– Помоги Джекилу определиться в пространстве. Используй все свободные мощности.

– Слушаю и повинуюсь.

– Спасибо, – очаровательно улыбаясь, сказал капитан "Фантаска". – Теперь, если разрешите, перейдем к более срочным делам.

Внезапно он помрачнел.

– Я позволю себе отбросить официальные любезности, коллега. Думаю, вы простите. Дело вот в чем. Планета, которая тут видна, – он махнул в сторону передней стены, – называется Терранисом. И населена она отдаленными потомками кампанеллян.

– Кампанеллян?

– Да. Тех самых разыскиваемых тринадцати миллионов человек. Увы, все они давно умерли.

Маша непроизвольно опустилась в неслышно подкатившееся кресло.

– Извините, – смутился Рыкофф, – я забыл предложить вам сесть.

– Я правильно поняла? Все тринадцать миллионов?

– Совершенно верно.

– От чего?

– Причины разные. Но большинство – от старости.

– Как это могло случиться?

– Пока мы сюда добирались, на Терранисе прошло почти девять земных веков, – печально сказал Сумитомо. – Парадоксы времени.

– И расстояния, – добавил Серж. – Неудивительно, что Джекил не может определиться.

Некоторое время Маша молча смотрела на красивый серебристый шар Терраниса. Но видела семейный портрет Ингрид и Диего Гонсалесов с дочерьми из виллы "Белая роза". Город Троя, Кампанелла, система Эпсилон Эридана... Что и говорить, информация требовала известного осмысления. Капитан и старпом вакуум-перфоратора, понимая это, тоже молчали.

Наконец Маша покачала головой.

– Со страшной силой мы имеем дело.

– К счастью, у нее нет задачи нас уничтожить, – сказал Сумитомо. – Теперь об этом можно говорить вполне определенно.

– А какая задача у нее есть?

Собеседники переглянулись.

– Мы, разумеется, не знаем точно... – медленно начал Сумитомо.

– Но какие-то предположения все же успели появиться?

– О, давно. Еще на Гравитоне-4. Но пусть лучше расскажет Серж. Это его гипотеза.

– Предупреждаю, она смелая, – сказал Рыкофф.

– Ничего, стерплю.

– Хорошо. Тогда сначала две парадигмы. Во-первых, я верую в естественное возникновение жизни на Земле, а во-вторых, считаю, что самопроизвольное возникновение жизни на какой-либо планете – событие крайне редкое. Нет возражений?

– Нет. Я сама так думаю.

– Так вот. Было бы логично, чтобы за столь редким событием присматривали. Сейчас, после событий у Кроноса, а в особенности – у Кампанеллы, трудно оспаривать существование некоего высшего разума. Он не просто существует...

– Либо существовал, – вставил Сумитомо.

– Не имеет принципиального значения. В данном случае не столь важно, сам он непосредственно вмешался либо сработала созданная им умная машина. Важно само стремление вмешиваться. Это значит, что мы, люди, являемся объектом внимания. Следовательно, представляем интерес.

– Ну, с этим не поспоришь, – согласился Сумитомо.

– Далее. Сам факт перемещения миллионов человек весьма красноречив. Могу предложить только одно объяснение – нас размножают во Вселенной способом почкования. Следующий вопрос – зачем? Исчерпывающего ответа нет. Но будем исходить из целесообразности того, что с нами проделали. Здесь мы для чего-то нужны. Для того, что без людей случиться не может, иначе надобность в нас отсутствует. Логично?

– Изъяна не вижу, – признала Маша.

– Теперь посмотрим, чем мы занимались в своем родном мире. Если отбросить частности и детали, главное, чем занимается разум, есть противодействие естественному сценарию эволюции неживой материи. Чем больше знаний мы накапливали, тем в больших масштабах это проявлялось. Овладели огнем, обучились коллективной охоте, придумали колесо и, наконец, вырвались к звездам. При этом всегда просматривалась, с одной стороны, тенденция переустройства среды под собственные нужды, а с другой – забота о поддержании существующего равновесия систем. И вот в этом-то соль. Предназначение жизни в том, чтобы сохранить мироздание. Сберечь ту Вселенную, в которой она есть.

– Вы нашли ответ на вопрос о смысле жизни?