Эпоха тьмы (ЛП)

— Зная, что нам вас не победить, мы хотели причинить вам как можно больший вред. Мы понимали… что Мавзолейный Двор будет для него важнее всего, и надеялись, что он лично возглавит эту атаку.

— Так это была ловушка для Луперкаля?

— Гори он вечным огнем!

Аксиманд рассмеялся.

— Но твой господин — трус и предатель, — пробормотал Хенрикос, — и посылает всего лишь тебя.

— Похоже, и меня здесь вполне хватило, — ответил Аксиманд. — На что вы рассчитывали?

В горле у Хенрикоса забулькало.

— Я спрашиваю, какую опасность может представлять один лишенный плоти воин?

Хенрикос не ответил. Жизнь покинула его.

Аксиманд поднялся и пнул труп ногой.

Гераддон был уже на ногах.

— Что он сказал? — спросил воин.

— Вздор, — ответил Аксиманд. — Просто вздор. Он был в отчаянии.

— Предполагалось, что это ловушка, — продолжал Гераддон, — так почему он был один?

Дыхание послышалось снова. Аксиманд медленно обернулся и понял, что это фоновый шум Мавзолейного Зала, медленный и размеренный шелест кибернетической системы. Пульс покоящихся мертвецов.

Он чувствовал себя дураком. Когда операция закончится, он займется медитацией, освободит свой разум от накопившихся страхов и снов, очистит мысли и изгонит слабость. Он должен быть хладнокровным оружием, чтобы служить магистру войны.

Он позволил себе расслабиться. Однако пришла пора укрепить дух и больше соответствовать образу Луперкаля.

Аксиманд включил вокс и проверил обстановку. Большая часть Двора находилась в руках Шестнадцатого легиона. Граель Ноктюа доложил, что западный зал и его окрестности очищены от противника. Аксиманд приказал отделениям двигаться к нему, в восточный зал, и перекрыть все подступы.

Он оглядел кибернетическую систему вокруг. Конечно, она пострадала, но не слишком сильно. Само устройство осталось почти не поврежденным, и если немного надавить на техноадептов Двелла, они быстро здесь все отремонтируют.

Громадные статуи закутанных в длинные одеяния полубогов, яркие как снег, почтительно преклонявшие колени вокруг гигантского центрального биостазисного генератора, исчезли.

— Постой… — начал было Аксиманд.

Ликвидационная группа Белых Шрамов обрушилась на них — пятеро убийц из Пятого легиона сбросили белые одежды, надетые для маскировки. При помощи толченого мела или погребального пепла они скрыли багровый цвет окантовки своих доспехов. Их шлемы походили на вороньи черепа модели «Корвус». Похоже, Лев Гошен сильно заблуждался: Белые Шрамы умели-таки ждать. Те, кто на открытых пространствах наносил стремительные удары, в городских боях предпочитали скрытность и засаду.

Слова Граеля Ноктюа оказались пророческими.

Первый уже налетел на него — Хибу-хан. Аксиманд определил это по значкам, свидетельствовавшим о его ранге и ротной принадлежности. Он использовал тактику буркутчи, или «обезглавливания». Слово пошло из чогорисанского искусства охоты с орлами, большими аквиллухами, когда птицы выискивали и отделяли от стада быка-вожака. После его гибели стаду приходил конец.

Точно так же они намеревались обезглавить Шестнадцатый, но, потерпев неудачу, решили заняться иной добычей — другими «быками», помладше, ротными капитанами.

Аксиманд отбросил Хибу прочь. Клинок Белого Шрама, столкнувшись с лезвием Скорбящего, переломился. К капитану стремительно метнулся еще один Шрам. Аксиманд отбил удар и услышал крик Гераддона, пронзенного сразу двумя мечами. Аксиманд обрушил меч на очередной снежно белый шлем в виде вороньего черепа, оказавшийся перед ним, — теперь доспех Белого Шрама был красным не только от лака. Аксиманд потянулся за болтером.

В Мавзолейном Дворе шла перестрелка. Отовсюду из укрытий выскакивали Белые Шрамы и мятежники из Железных Рук. Подразделения роты Аксиманда сошлись с ними лицом к лицу. Сам Аксиманд продолжал сражаться с несколькими противниками и сумел уничтожить еще одного Белого Шрама, в упор выстрелив из болтера прямо в линзы шлема.

По системе связи он прокричал Ноктюа и другим своим заместителям, чтобы те заканчивали бой. Чтобы они знали, что противник охотится за капитанами. Чтобы понимали, что теперь они сражаются не с Тийунатскими Срочниками или Цепной Вуалью.

Теперь им противостоят Легионес Астартес.

Хибу-хан уже стоял на ногах. Вместо собственного сломанного меча он подхватил длинный меч Хенрикоса из медузианской стали. Первый его удар оставил отметину на Скорбящем. Второй пробил защиту Аксиманда. Третий пришелся Маленькому Хорусу вертикально в щеку, как раз над правой линзой, где находился знак Морниваля. Шлем из усиленного керамита, похоже, не был преградой для медузианского оружия.

Аксиманд упал… Вдруг откуда-то появилось очень много крови; что-то валялось перед ним на полу из полированной стали. Это были визор и дыхательный аппарат его собственного шлема, вся его передняя часть. Она была отрублена, срезана начисто, будто промышленным резаком. И она была не пустой.

После реплантации остался шрам, нарушивший расположение мышц и совершенно изменивший лицо. Каким-то образом благодаря этому дефекту сходство Аксиманда с Хорусом еще больше усилилось.