Эпоха тьмы (ЛП)

Трон, откуда они взялись?

— Сильный обстрел! — доложил Орфид, находившийся в двухстах метрах от него. — Вижу множественные…

Его сигнал задрожал и погас, лишь статическое электричество потрескивало на канале связи.

— Все ко мне! — приказал Каллистон, быстро оглядываясь по сторонам и пытаясь наскоро оценить местность. Среди разрушенных зданий было полно мест для укрытия, но ни одно из них не выдержало бы массированной атаки. — Всем отойти ко мне! Повторяю, всем отойти ко мне!

Он рискнул выглянуть через пролом в стене, стараясь держать голову в шлеме как можно ниже. На дисплее по прежнему не было никаких указателей цели, но ауспики могло и заклинить.

Через две сотни метров, в дальнем конце пустынной улицы, он впервые заметил какое-то движение. Что-то светло-серое стремительно мелькало среди укрытий, пригибаясь к земле. Не узнать этот силуэт было невозможно — силовой доспех космодесантника. Других Каллистон не видел, но знал, что они должны быть. По счетчику боеприпасов он удостоверился, что магазин на месте и заполнен до отказа. Его сердца начали выстукивать тот ровный, мерный ритм, который всегда предшествовал сражению. Кожу начало привычно покалывать — это стимуляторы пошли в кровоток, подготавливая мускульно-нервные интерфейсы его панциря.

— Это мой мир, псы! — яростно прорычал он. — Так что вам придется иметь дело со мной!

*

— Всего девять, — говорит он. — Девять глупцов. Похоже, у вас не было серьезных планов, кроме как шнырять среди развалин, выискивая всякий хлам. А вам не приходило в голову, что уничтожившие Просперо могли кого-то оставить на планете?

— Конечно, приходило.

— И все же вы явились сюда.

Я наскоро прикидываю, не попытать ли мне удачи. Его так легко разозлить, но это вопрос времени. Пока сдерживаюсь.

— Да. Наше положение было незавидным: одни, вдали от своего флота. Неведение делало нас слишком уязвимыми. Я решил поискать, не выжил ли кто-нибудь на Просперо, может, и сам примарх. Мы понимали, что это маловероятно, но были и другие причины, как ты говоришь, «пошнырять среди развалин».

Повисает небольшая пауза, размеренное дыхание дознавателя замирает буквально на миг.

— Другие причины?

Я решаю продолжать говорить, цепляясь за правду. В любом случае допрос скоро закончится.

— Просперо был грандиознейшим хранилищем знаний среди всех миров, населенных людьми, — говорю я, даже не пытаясь скрыть свою гордость. — Здесь находились библиотеки, которым позавидовала бы и Терра. В наших сокровищницах хранились секреты, которые даже мы не успели до конца разгадать. Пока вы плавали по звездным морям, калеча и грабя, мы учились.

Говоря это, я вспоминаю, как этими же самыми словами доказывал Арвиде разумность возвращения домой. Он слушал так же внимательно, как мой дознаватель теперь.

— Ты говоришь о колдовстве, — говорю я и отваживаюсь на чуть большее. — Но ты ничего об этом не знаешь. В Великом Океане есть тонкие материи, постичь которые способны только мы. Мы могли смотреть в самые глубины варпа и понимать его сущность. Мы мельком заглядывали в будущее и видели возможности столь изумительные, что нельзя описать словами.

Я начинаю возбуждаться. Вспоминаю устройства, которые мы использовали для обучения, исследований, исцеления, — огромный потенциал! Мы были как дети, попавшие в страну чудес, и наши глаза сияли отраженной славой других.

— Я думал, что, если хоть что-нибудь из вещей уцелело, мы могли бы вернуть их себе. Если судьбой нам предназначено быть изгнанными отсюда, мы могли воспользоваться хоть чем-то из накопленного.

— Вы что-нибудь нашли?

Он по-прежнему нетерпелив и жаждет информации. Но теперь в его голосе нет насмешки, ее сменило нечто вроде необходимости. Наверное, он даже не представляет, что я вижу его насквозь. Странно, что он оказался таким нестойким. Я всегда думал, что Волки более уверены в себе.

— Нет, — говорю я, как можно безжалостнее разбивая его надежды. — У нас не было времени. И я в любом случае сомневаюсь, чтобы что-то могло уцелеть в том аду, который вы устроили. Все разрушили! Знай мы, что за этим побоищем стоите вы, ничего другого и не ожидали бы. Вы — мясники, психопаты, садисты, дебилы, худшие из…

Я знаю, что делаю. Его психология все больше раскрывается передо мной. Я возбуждаю в нем надежду и уничтожаю ее. Я чувствую слабость его разума и наношу удар по самому больному месту.

Я умолкаю лишь после того, как кулак врезается в мою челюсть. Хоть я и приучен к физической боли, от удара темнеет в глазах. Его движения быстры; намного быстрее моих. Я чувствую, как дробится моя челюсть, а откинувшаяся назад голова бьется о железную спинку стула. Вспыхивает боль, горячая и слепящая. Затем еще одна вспышка мучительной боли, разливающейся по лицу.

— Ты ничего не знаешь про нас! — ревет он, мгновенно обезумев от ярости.

Оглушенный, я понимаю, что выпустил на свободу что-то очень важное, и внутри у меня все сжимается.