Эпоха спящих богов

Я спалил дворец. Обычный такой нуворишский «домишко», безвкусно раскинувшийся на нескольких заповедных гектарах. С эстетической точки зрения человечество потеряло столько же, сколько от развалившегося свинарника деревни Гадюкино. Обслугу загодя распугал пальбой из дробовика. «Хозяева» же в этот момент, как и было запланировано, изволили отсутствовать. Так что обошлось без жертв. Но хвост я подпалил такой птице, что медийный пожар разгорелся нешуточный. В общем, опять же как и планировал, суд был отменно-показательный. Вот на нём – в показаниях – без жертв не обошлось. Кто-то кипел праведным гневом. А кто-то обрёл обильную пищу для размышлений, поскольку в делах такого масштаба всегда всплывает много интересных побочных деталей.

В качестве последнего слова проскандировал наспех сочинённый лимерик:

Суета сует,

Пустота пустот.

Человека нет.

Человек не тот.

Где-то вышел сдвиг.

Надломилась ось.

Горло давит крик –

Небывалый гость.

Скоро будет суд

Страшный и святой.

И меня распнут.

И весь мир со мной.

В общем, весь процесс я вёл себя скромно и смиренно.

И поэтому мне не дали два-три пожизненных срока, а просто приговорили к казни. Гуманной. Укол сыворотки. Для судей и публики – смертельной. Для посвященных исполнителей – снотворное с некоторыми хитрыми добавками. Навсегда стирающее тебя в родном мире и уводящее к дверям миров многих и многих. И несть им числа.

***

Сижу на лавочке в парке. Ангел вещает. Я внимаю, блаженно щурясь. Пьянят ароматы зрелой приморской весны (хотя, насколько я уяснил местную географию, отсель до моря никак не меньше трёх тысяч километриков). Охристое солнце не слепит, не жарит – хорошо! Живём! И едва успеваю мало-мальски вникнуть что здесь да как, воздух пронзает звонкое:

– Вы не местный, да?

– И вам не хворать, – вот те на, думаю.

– Ну точно! Тогда вы мне и поможете. Вставайте, идём! Не то опоздаем, – девица лет двадцати семи в легком облегающем комбинезоне уже тянет меня за руку.

– Стоп, стоп, стоп, – скороговоркой выпаливаю, оторопело вжимаясь в скамейку. – Что значит – не местный, с чего вы взяли…

– Всё по дороге, идёмте же, – и она действительно отдирает меня от сиденья и тянет по аллее к виднеющейся в просвете улице.

Ангел бездействует. То ли опасности для меня нет, то ли тоже в ступор от такой наглости впал. Последнее – вряд ли. Но мне что-то не по себе. Практика практикой. Но мир-то чужой, незнакомый. И это её: «вы ведь не местный»… Да что вообще происходит??? Быстро гашу нарождающуюся панику привычной осанной: «А, ладно, по ходу дела разберёмся».

– Что за спешка? И как, кстати, Вас зовут? Меня – Карл.

– Вот. Я же говорю. И имя странное. Вы точно тот, кто мне нужен. Точнее папе. Идёмте же быстрее. Суд скоро начнётся.

– Да что же Вы заладили – идёмте, да идёмте.

– Дарина. Меня зовут Дарина. И если мы через 10 минут не зарегистрируемся на процесс – точнее Вы, – у папы нет шансов. Тут не далеко, пару кварталов, – под эти слова в темпе хорошего велосипедиста мы уже выруливали из парка.

«Да, воздух здесь хорош. – отметил я про себя. – Дома, пожалуй, уже запыхаться начал бы… Тьфу, вот насколько левые и идиотские мысли в такой момент в голову лезут».

«Отчего же. Похвальная наблюдательность. Прекрасное самообладание в стрессовой ситуации», – проявил себя мой опекун.

«О, ангел, и ты тут. Значит, не впал в ступор».

«Я теперь всегда, как ты изволил выразиться, тут. И в ступор не могу впадать как по определению, так и по функциональному предназначению», – парировал ангел.

«Ты иронизируешь или умничаешь? Лучше подскажи, что творится?» – происходящее всё больше беспокоило меня.

«Ничего опасного. Сейчас сам всё узнаешь», – безапелляционно заявил ангел и умолк.

Тьфу, вот тебе и хранитель. Ладно, прорвёмся.

– У вас ручка с собой? – неожиданно поинтересовалась Дарина.

– Что?

– Нет? Это плохо. Хотя, в соседнем доме…

– Да есть у меня ручка.

– А она синяя?

– Синяя.

– Отлично. Нам сюда, – девица как вкопанная застывает у двойных стеклянных дверей. По инерции пролетаю ещё метра три дальше по улице. «Ну что за недотёпа», – на её личике (вполне себе симпатичном. И волосы в цвет местного солнца) читаю нескрываемую досаду. И пока она от нетерпения и всё той же досады притопывает правой ножкой, я уже тут как тут.

Дарина подается к дверям, и те спешно разбегаются в стороны. Мчимся куда-то вверх по лестнице. Третий этаж. Направо. Снова спешащие спрятаться в стены бликующие створки.

– Есть! У меня есть Непредвзятый! – Дарина, как накануне в парке, звонко вспарывает тишину огромного зала.

– Начинаем, – тихим будничным скрипом прошелестело в ответ над рядами сидений, на которых расположились человек триста, не меньше.

Девица протягивает меня сквозь ряды вперед, к подиуму, на котором высится вполне себе узнаваемое судебное застолье. Вулканической магмой вновь начинает вздыматься тревога: «Провалился! Даже не на первом задании, тупо на ознакомительной вылазке! – Во мне явно начала вызревать паника. – Да во что же это я вляпался??? АНГЕЛ!!!»

«Не нужно так кричать. Я тебя слышу даже лучше, чем ты сам себя», – не замедлил тот с ответом.