Эпоха рок-н-ролла

Было прохладно. Место было скверное. Сцена низкая. В трехсоттысячной толпе (это зафиксировано кинокамерой) немало было совершенно удолбанных и ничего уже не соображавших людей. Карлос Сантана, который открыл концерт в Альтамонте, сразу зачуял в воздухе недоброе: “Когда я спускался со сцены, я сразу заметил парня с ножом. Он во что бы то ни стало хотел драться. Не важно с кем: он хотел драться”. Во время выступления “Jefferson Airplane” толпа полезла на сцену, и “ангелы”, расшвыряв прорвавшихся, принялись так жестоко избивать киями поверженных наземь, что на глазах солистки, Грейс, показались слезы: “Перестаньте драться! — закричала она. — Разве это необходимо? Надо, чтобы все чуточку поостыли…” Но никто не хотел остывать. Новый натиск толпы… Грейс отступает за ударную установку, барабанщик стоически отбивает ритм, пытаясь загипнотизировать толпу, и в такт ему Грейс вкрадчиво шепчет в ухо этого гигантского, ворочающегося в декабрьских сумерках зверя: “Easy, easy…” (“Тише… Тише…”).

В это время на вертолете прибывают “Стоунз”. Едва Мик спрыгивает на землю, ослепительно улыбаясь поклонницам, как некто ударом кулака в лицо едва не сбивает его с ног. Неизвестного оттаскивают. “Я ненавижу тебя, ублюдок, ненавижу…” — хрипит он. Злосчастный день! Он весь переполнен ненавистью… И если до этого момента фильм о гастролях “Роллинг Стоунз” в Америке напоминает обычный рекламный ролик, то теперь он превращается в беспощадный, полный драматизма документ. Каждый, кто посмотрит “Gimme Shelter”, невольно окажется в эпицентре ужаса, который слишком ощутим даже теперь. Увидит растерянных “Стоунз”, оказавшихся в пятачке света перед трехсоттысячной толпой. Они отыграли “Sympathy for the Devil” и начали играть “Under my Thumb”, когда вдруг из тьмы выскочил этот негр с пистолетом… Для чего ему был пистолет? Чтобы стрелять в Джаггера? Чтобы убить эту тварь, химеру, этого “ангелоподобного демона”? Или просто — убить, чтобы обрести ту мировую известность, о которой мечтал убийца Леннона? Мы никогда не узнаем. Один из охранников, бросившись на это хрупкое, хоть и вооруженное существо, мгновенно смял его и вонзил в него нож…

“…Все, что было достигнуто в Вудстоке, погибло от одного удара ножом…”

Так скажи мне, друг, откуда вырвался дьявол?

И где он был — на сцене, в музыке, в толпе, в стечении случайных (случайных?) обстоятельств? Или в законах рынка, которые заставляли музыкантов рваться к успеху любой ценой?Или в том, что была зима, ранние сумерки, скверное сочетание звезд на небе?

Большинство современников, потрясенных случившимся в Альтамонте, не винило за это “Стоунз”. Говорили о перетряхивании первоначального сценария, о низкой сцене, об ошибке с “ангелами”… Из музыкантов только Дэвид Кросби позволил себе моральное суждение: “Я не сказал им ни слова, когда увидел, чем все обернулось. Но я убежден, что они не поняли, что они совершили; я уверен, что никогда не поймут, почему их считают снобами. Я не люблю их. Я думаю, у них совершенно преувеличенное значение о собственной значимости…”

Похоже на правду, друг: где-то тут и зарыта вся чертовщина. Фестиваль, похоже, нужен был “Стоунз” любой ценой, чтобы завершить грандиозными эпическими картинами прославляющий их фильм, который они планировали выпустить на экраны раньше, чем фильм о Вудстоке. Выходит, они хотели быть первыми в мире — а это известная дорожка, на которой встречный прохожий, внезапно улыбнувшись, многим-многим раскидывал руки для дружеского объятия: “Рад вас видеть! Полагаю, вы меня помните?” И только когда эти многие-многие, часто такие же растерянные и подавленные, как “Стоунз” после Альтамонта, тщетно пытаясь вспомнить, как зовут встречного, высвободившись из его крепких объятий, вдруг замечали вместо генеральского ботфорта или лакированного ботинка раздвоенное копыто, отороченное рыжей шерстью… Черт! Ну, да ладно: чего теперь-то уж, когда дело сделано… Черт — так Черт. Бизнес — так Бизнес. Очень, очень скоро, уже в начале 70-х, в мире шоу-бизнеса “Стоунз” действительно стали брендом № 1. Может быть, это было и не совсем то, о чем они мечтали, но тут уж ничего не поделаешь — Сатана врет, как черт, плетет свои кольца, и если в игре с ним выпал “чет”, не стоит пытаться переиграть его и ставить на “нечет”.