Эпоха последних слов

Капли продолжали падать. Неспешно. Ритмично. Словно маятник. Секунда за секундой — в никуда. В Бездну.

Рихард закрыл глаза. Если бы в нем оставалось хоть немного жидкости, не высушенной огромным жестоким солнцем, наверняка появились бы слезы. Он не справился. Он сдался.

Нет.

Не может быть.

Нельзя.

Скрипя зубами так, что, казалось, вот-вот треснет череп, Рихард начал подниматься. Все его существо протестовало против столь грубого насилия над собой. Ноги не слушались, отказывались поддерживать туловище, руки дрожали, словно после десяти дней беспробудного пьянства. Вообще состояние больше всего напоминало именно похмелье — невероятно сильное, непобедимое, всеобъемлющее. Зажмурив глаза, потому что от света его тошнило, Рихард сделал шаг. Потом еще один.

А в следующее мгновение позади него тяжело захрустел костный ковер. Рыцарь начал оборачиваться, открывая глаза, и, не сумев удержать равновесия, рухнул обратно в белую мертвую пыль. Но две могучие руки подхватили его, подняли в воздух, бережно понесли куда-то. Он не знал, реальность это или бред — голова страшно кружилась, пищевод и желудок судорожно пытались извергнуть наружу хоть что-то — сильнейшие рвотные позывы сотрясали все тело.

— Ты победил! — сказал рядом тяжелый, хриплый голос. — Ты доказал, что в тебе течет кровь богов. А значит, ты — мой брат.

Рихард все-таки смог открыть глаза. Над ним нависала, покачиваясь в такт широким шагам, уродливая морда Зара. Он узнал его сразу, хотя никогда не видел и даже не верил в его существование. Как с орками, в этом случае было достаточно одного взгляда.

Голова казалась крошечной на фоне по-настоящему великанских плеч, бугрящихся мышцами, утыканных ржавыми гвоздями, на которых висели древние, крошащиеся черепа. Еще более грозное впечатление производили клыки, торчащие из углов пасти: длиной с руку взрослого мужчины, загибающиеся кверху, будто рога косматых быков, что разводили у Рихарда на родине. Именно такие клыки и украшали вершину мраморной колонны, никаких сомнений. Лоб бога войны закрывала железная пластина, крепившаяся прямо к кости с помощью толстых медных болтов. Нижний край пластины нависал над глубоко посаженными глазами, горящими бледным желтым огнем.

Из приоткрытой пасти, полной острых зубов, свисал тонкий язык пепельно-серого цвета. Кожа Зара была того же оттенка, но чуть светлее. Он нес Рихарда, как мать несет младенца, бережно прижав хрупкого человечка к своей мускулистой груди.

Едва тошнота и головокружение ослабли настолько, чтобы можно было открыть рот, рыцарь сказал:

— Сам пойду…

— Шутишь? — прогудел великан. — Ты и шагу сейчас не ступишь. Темные Тропы не особенно гостеприимны, тем более, к живым. Тебе не место здесь, в этом все дело.

— Я должен идти…

Рихард закрыл глаза, потому что мир начал вращаться с удвоенной быстротой. Он знал, что великан прав. Боги никогда не заблуждаются. Никогда.

* * *

Элли заметила, что Червяка нет, только когда внизу появился шум. Она увлеклась чтением — и не замечала ничего вокруг. С тех пор как ей последний раз доводилось держать в руках свиток с текстом, прошло очень много времени. Настолько много, что теперь даже рецепты алхимических зелий шли на ура. Особенно интересным оказался почему-то рецепт Эликсира Перманентной Стройности. Старший Народ никогда не страдал от проблемы избыточного веса, но сама мысль о подобном приводила Эллару в ужас. И читать о том, как люди боролись с этим недугом, было невероятно увлекательно. Однако стоило ей добраться до строк «…смешивать отвары следует с осторожностью, потому что яды мухомора в избыточных дозах могут быть опасны, особенно в сочетании с соком бледных поганок и пещерной плесенью. Посему рекомендуется использовать…», как где-то внизу, то ли на первых этажах, то ли во дворе послышались скрежет и звон. Потом что-то громыхнуло, и кто-то закричал — протяжно, пронзительно — криком умирающей плоти.

Элли вскочила, уронив свиток с рецептом на пол.

— Черв… — начала она, но осеклась, увидев, что мальчишки в комнате нет. Харлан на кровати беспокойно заворочался, но глаз не открыл. Внизу снова громыхнуло — так, будто нечто тяжелое с большой высоты рухнуло на каменный пол. Торговец вздрогнул и проснулся.

— Что случилось? — сразу спросил он, нахмурившись. Долгая, полная приключений и опасностей жизнь приучила купца мгновенно приходить в себя.

— Я не знаю. — Элли закусила губу. — Может, ничего страшного…

Она бросилась к дверям, выглянула во внешнюю галерею, отчаянно надеясь увидеть там мальчишку. Но, само собой, его там не оказалось. Коридор был пуст, за высокими стрельчатыми окнами тоскливо серело затянутое дымом небо. Элли вернулась в комнату.

— Червяк убежал, — сказала она. — Не знаю, где он.

Прежде чем купец успел ответить, внизу опять раздался крик, оборвавшийся так же резко, как и начался.

— Вряд ли «ничего страшного», — пробормотал Харлан и, повернувшись, спустил ноги с кровати.

— Тебе нельзя вставать, — поспешно заявила Элли, указывая на бинты. — Еще рано…