Эпоха последних слов

Он с трудом выпрямился во весь свой невеликий рост, взмахнул рукой, словно обращаясь к огромной аудитории:

— Перед тобой Верховный Инквизитор! Отец-основатель и старший судья Праведной Инквизиции, благодетель и заступник земель Фарх… — он закашлялся, будто что-то попало ему в горло. Хрипло прочистив глотку, Раттбор сплюнул комок красно-зеленой слизи. В ней копошились мелкие белые черви.

— Крысы бегут с корабля! — заметил второй, высокий. И через секунду общего тягостного молчания сорвался в хохот. Зычный, искренний хохот, с размаху бьющийся в стены каземата, рождающий раскатистое многоглавое эхо. Рихарду представилось даже, будто окружающие тени отвечают на веселье этого человека, смеются вместе с ним. Остальные молчали и не двигались. Раттбор, отвратительная пародия на живое существо, безмолвно наблюдал за своим спутником — даже в полумраке можно было различить искреннее недоумение, разлившееся по его бледному, тронутому плесенью лицу.

— В чем дело? — спросил он, когда смех стих, и только эхо еще продолжало звенеть в углах.

— В тебе! — ответил худощавый. — Дело в тебе, о благодетель и заступник земель Фархейма! Да узришь ты следы Ушедших Богов!

Он снова фыркнул, но от хохота удержался. Верховный Инквизитор испуганно и удивленно всматривался в него. Потом, словно поняв что-то, отступил на шаг к двери.

— Ты же говорил, я тебе пока нужен, — сипло прошептал он. — Ты говорил, я полезен.

— Допустим, говорил. Но ведь слова. Просто. Шум.

— От меня и правда была польза.

— Не спорю. Но, видишь ли, твоя Серая Госпожа, она… оставила нас. Предала. Ты обещал нам ее поддержку, ты обещал нам ее детей. Но ее дети убили нашего брата. Ее дети спасли наших врагов.

— Постой! Ради общей победы, постой…

— Да я никуда не иду. А вот ты пятишься, мой любезный. Химера, лживая гнида, не погасит для нас солнце, нет. Вместо этого она попытается скормить нас своим крылатым ящерицам!

— Послушай…

— Я понимаю, ты здесь ни при чем. Откуда тебе было знать? Ты ведь всего лишь пешка, безликая фигурка на доске, которая ничего не решает и ни на что не влияет.

Раттбор уперся спиной в окованные сталью доски двери.

— Ты прогнил раньше, чем умер! — крикнул худощавый. От смеха, гремевшего минуту назад, не осталось и следа, вместо него теперь кипела ярость. — Ты умолял меня вернуть тебя с Темных Троп, обещал покончить с солнечным светом! Ты лгал, потому что боялся сдохнуть, боялся лечь в землю и раствориться в ней!

Верховный Инквизитор начал медленно сползать по двери. Нижняя челюсть его отвисла, из ноздрей поползло нечто темное.

— Что ж! Я выполнил свои условия договора: Йоганн не достался земле, сохранил возможность ходить, думать и жрать. Но что взамен? Пустота! Пыль в глаза! Я оставил тебя при себе, дал власть, чтобы с ее помощью ты мог помочь нашему делу! Но дело для тебя не имеет значения! Важен только титул, будь ты проклят! Титул! Никчемная трата времени и сил! Даже здесь, в подвале, перед полудохлым юнцом ты не удержался!

— Прошу, выслушай… — начал Раттбор, но худощавый взмахнул руками, не позволив ему договорить. Что-то мелькнуло в тенях. Узкое, длинное, словно кнут. Кнут, извивающийся сам по себе, безошибочно находящий цель.

Голова Верховного Инквизитора с влажным хлюпанием упала на пол. Тело осталось неподвижно сидеть у двери. Из разрубленной шеи не вытекло ни капли крови.

— Вот и все, — ровно проговорил человек. — Обойдемся без жалких речей.

Он постоял некоторое время, глядя на останки Раттбора, потом, словно вспомнив нечто важное и спохватившись, суетливо повернулся к скованному рыцарю.

— Ты не утомился, дружок? — вопрос звучал мягко, даже дружелюбно.

— Кто ты? — спросил Рихард вместо ответа.

— А! — худощавый покачал головой. — Как невежливо с моей стороны! Меня зовут Аргрим, я — бывшая правая рука вот этого куля с дерьмом, Верховного Инквизитора. В самом деле, пойми, от него не было никакой пользы. Он просто зря занимал место в нашем мире. Кроме того, катастрофически вонял.

— Вонял, — согласился рыцарь. — Ужасно.

— Ужасно. — Аргрим присел рядом на корточки, снова повторил, будто пробуя слово на вкус. — Ужасно. Пожалуй, что и так. Но, скажу откровенно, ты, дружок, пахнешь не особенно лучше.

— Где я? — с каждым слогом во рту становилось все суше.

— Дома! — выкрикнул Аргрим ему в лицо и снова расхохотался. — Ты дома, парень! Там, где должен был все это время нести службу, в Заставных Башнях! Правда, теперь здесь больше нет паладинов. Вместо них порядок и чистоту в Фархейме поддерживаем мы, инквизиторы. Если хочешь, присоединяйся.

— Где мой брат?

— Брат? Брат-брат-брат… — Он повернулся к ближайшему воину, державшему факел. — Фарг, где его брат?

— В полутора днях пути отсюда, господин. Их войско встало лагерем у Нагры.

— У Нагры, значит. Пакостный городишко.