Эпоха Опустошителя. Том II

Всё пространство задрожало от выплеска, а все, кто хоть как-то был слабее стали задыхаться от недостатка воздуха в лёгких. Давление на окружающих стало воистину устрашающим. В зону действия чудовищного напряжения попала и целительница, которая невольно пошатнулась от демонстрации силы безупречного, но сформировавшийся силуэт без каких-либо трудов защитил дриаду от потоков эссенции и магии.

— Отец, это… это надо остановить! — поднимаясь на ноги и прижимая к себе изувеченную малышку прошептала едва слышно та. — Нельзя… Так нельзя. Он… он нам не враг.

— Увы, дочь моя, не могу, — поджав губы, отрицательно покачал головой. — Я обещал Азаиху его жизнь. И тут ты не права. Он враг. Он лейтенант Ксанта. А враги должны либо страдать, либо умирать!

— Нет, отец, ты не понимаешь! — взмолилась девушка, глядя на то, как генерал медленно приближался к едва стоящему на ногах юноше. — Ты ведь не знаешь, что он…

Однако последние слова застряли у целительницы в горле, так как в следующую секунду случилось нечто еще более безумное. Под невероятным давлением лейтенант Ксанта шагнул вперед и на изумление всех собравшихся звериный оскал отобразился на чудовищной гримасе.

— Если не хочешь… убивать, — едва слышно прошелестел хрипло Ранкар. — То убивать… станем МЫ!

* * *

Да, в этом и была проблема. Стоит переступить грань неистовства, как сознание угасает под напором животных инстинктов и придти в себя получается только после основательного выплеска, либо после того, как меня кто-то умудрится остановить. Однако в этот раз всё происходило иначе. Впервые на своей памяти я стал жалким зрителем. Зрителем, который не вправе управлять собственным телом. Я видел всё вокруг. Я чувствовал бурлящую внутри чужеродную силу, что пыталась вырваться наружу, но стонущие от напряжения печати не давали ей вырваться. Я ощущал закипающую проклятую кровь. Я испытывал весь спектр поглотивших душу эмоций.

Вот только тело хоть и принадлежало мне, но под воздействием неистовства я не ведал, что творю и что говорю. Сейчас случилось именно так. Мощь правой длани являлась ошеломляющей. До сих пор таких оппонентов я не встречал. И только под напором подобного могущества становилось ясно сколь слаб я на общем фоне Вечного Ристалища.

Я прекрасно понимал, что выстоять против таких противников попросту невозможно. Всей моей силы не хватит, чтобы справиться хоть с одним из них. Так что если и уходить, то только по-своему.

Тем не менее даже в такой безвыходной ситуации неистовство действовало в излюбленной для себя манере:

— Если не хочешь… убивать, — прошелестели хрипло мои губы. — То убивать… станем МЫ!

Это невозможно было назвать схваткой. От слова совсем. Надо мной будто насмехались. В состоянии исступления я никогда не ощущал себя столь слабым и никчемным. Обычный глупец, который замахнулся на того, кого невозможно победить.

В одно из мгновений генерал Наказующих ослабил давление и тело ринулось в бой. Точнее в подобие боя. Даже прибегнув к третичному состоянию, правая длань оказался сильнее, быстрее и выносливее меня.

Ни единого шанса. Ни единого лишнего движения. Боевые навыки Азаиха находились на высоте. Я никогда не был слаб в боевых искусствах, но сейчас из-за ошеломляющей разницы в силе и рангах от моей былой гордости и высокомерия не оставили камня на камне. Тот мастерски рассекал мой защитный туман, и одновременно плоть до самой кости, а кое-где разрубал и сами кости. Впрочем, боли не существовало. Существовали только нескончаемые бурлящие эмоции, что заставляли игнорировать странную пытку.

Собственная жизнь медленно сжигалась в горниле нескончаемых страданий.

Гаммы превратились в обломки через пару секунд после того, как встретились с клинком из харалуговой стали. Порой удавалась избежать хлестких выпадов от оружия Азаиха и дотянуться до него хотя бы огрызками цепей, но пробить эссенцию и доспех из иллириума было попросту невозможно.

Вначале я только лицезрел за жалкими попытками неистовства преодолеть разницу в силе, а затем каким-то непонятным образом мне впервые в состоянии третичного неистовства удалось повлиять на ход событий. Мизерная деталь, как обычный шаг или рваное уклонение возымели невероятный эффект.

Пока неистовство рвалось напролом в заданном ритме опираясь лишь на инстинкты и эмоции, рука или же нога, на которые удавалось повлиять лично мне действовали совсем иначе. Такие внезапные выверты стали сбивать с толку правую длань. Тот хмурился всё сильнее с каждой секундой.

Подобное не осталось незамеченным, и оно воодушевило нутро сражаться дальше. Идти вперед, как и обучал этому Бетал.

Шанс имелся всегда. Его лишь необходимо найти. И такой шанс предоставили. На двадцатой секунде так называемого боя произошло невероятное. Я примерно представлял откуда именно взялся черный туман, что окутывал меня, но я понятия не имел откуда взялись на моём защитном покрове тёмно-алые кровавые прожилки.