Эпоха мёртвых. Прорыв

Леха открыл задние двери «буханки», мы забрались в салон, где ничего никто и пальцем не тронул. Как побросали все на пол, так и лежало. Мы выбрали из числа трофеев пять АК-74, затем пятнадцать магазинов, пустых, из рыжего бакелита, и три зеленых цинка «пятерки». Отложили и двустволки, что бандиты забрали с убитых мужиков. Тут к грузовику подбежали трое молодых мужиков, один из них совсем еще пацан в армейской камке.

– Сергей? – спросил один из них, со шрамом на щеке. – Нас Трофимыч прислал, стволы взять.

– Оттаскивайте.

Я подал им автоматы, магазины, ружья, зеленые металлические короба с патронами. Пацан в камке сказал, что его у наших машин на пост назначили, и вообще у них караул до утра будет. Вот так, это уже от председателя «спасибо». Ну и мы в долгу не останемся. Я порылся в сумке, достал ПМ из числа московских, ментовских, неудобно ведь нечищеный дарить. Достал кобуру, с тех же ментов снятую, в ней магазин запасной, и сотню патронов из вскрытого цинка.

Вернулись в дом, поднесли подарок. От пистолета председатель отнекивался, но при этом в руки его взял сразу и сразу ремень с кобурой на брюхо нацепил, в процессе высказывания стеснительного протеста. Видать, нравился он себе таким, героическим. И в этот момент я понял, что угадал с подарками и никто ни единого патрона не сопрет из наших машин. Как понял – не знаю, осенило, и все тут. И председатель в душе расслабился окончательно, осознал, что от нас здесь беды не будет, а то все подозрительно косился на оружие, что мы от себя далеко не убирали.

Засиделись допоздна. Когда разговор зашел о ночлеге, проблем тоже не возникло, нас разобрали по нескольким домам. Нас с Танькой забрала к себе какая-то говорливая тетка, всю дорогу рассказывавшая, как какой-то их сосед приехал из области покусанный, а потом за людьми гонялся по улице, а его все усмирить-уговорить пытались. В конце концов повалили, связали, позвали местного фельдшера, а тот и сказал, что мужик – мертвый.

Тут деревня в панику ударилась, бабки все в церковь кинулись, в соседнее село, что с мужиком делать – никто не знал, лишь на следующий день приехал участковый, рассказал, что творится, и мужика застрелил. Потом еще трое обратились, но с ними проще справились. Так, рассказывая о всех местных происшествиях, постелила нам и отправила спать.

Сергей Крамцов

7 мая, суббота, утро

Проснулись к завтраку. Точнее даже, на запах завтрака проснулись, как по будильнику. Тетка, что нас приютила и уложила с Татьяной на широкой пружинной кровати с никелированными спинками, наделала творожников и подала их с черничным вареньем к чаю. Никогда раньше так не завтракал, а вот сейчас очень понравилось, прямо не знал, как тетку благодарить.

Пока мылся-брился, пришел Трофимыч, весь важный, с пистолетом на боку. Сказал, что сегодня у нас по плану банный день, а завтра он поедет с нашей колонной, благо если к воякам, то по пути будет. Ну что же, пускай так, заодно и мы к артиллеристам заглянем, пообщаемся.

Затем я пошел к машинам, разобраться в оставшихся трофеях. Возле правления колхоза топтались двое парней с уже нашими «калашами». Лицо одного показалось мне знакомым. Вытянутое такое лицо, из тех, что лошадиными зовут, волосы соломенные, стриженные под расческу, а сам высокий, худой, костлявый, сутулый слегка, мослы широкие. Старый армейский камок на нем и стоптанные, побитые берцы.

Присмотрелся чуть внимательней… ну точно, Верблюд из второго взвода. Как же его звали… Василием его звали, еще – Васька-Кэмел. Такую погремуху заработал за невероятную выносливость и силу. А еще знаменит был мастерством «продовольственной мародерки». Где ни окажется, там мешком какой-то жратвы разживется. А так как здоров был без меры – в редких «кэмелах» как раз и числился, за что и прозван так был, – то мог бы с этим самым мешком всю Чечню обежать, если бы кто разрешил и через блоки без проблем пропускали. А самая характерная его черта – никогда не сквернословил. Вообще никогда. Даже спорили в свое время, выругается когда-нибудь или нет? Кто ставил на «выругается», всегда был в пролете.

– Василий, ты, что ли? – подошел к нему я.

Он узнал меня сразу, расплылся в улыбке всем своим конопатым лицом:

– Серый! Вот это да!

Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Он явно мне обрадовался, аж засиял весь. Васька всегда был еще и добродушным. Затем второго парня представил, Ивана, который пожал мне руку и вежливо отошел в сторонку, чтобы не мешать разговору.

– Василий, ты же вроде не из деревни был? – вспомнив, спросил я.

– Из деревни, я призывался из области, учился в путяге, – отмахнулся Василий. – А так местный я. Это вы нам вчера подкинули?

Он показал свой автомат.

– Мы, – кивнул я. – Ты-то, кроме хавчика, добыть не можешь ничего, вот и приходится аж из Москвы ездить, о тебе заботиться.

– А за автомат ты о ком позаботился, душегуб? Он, Михал Трофимыч, у нас в роте первый головорез был, даром что такой интеллигентный, – обратился Васька уже к председателю.