Эпоха мёртвых. Прорыв

Где-то вдалеке раздалась беспорядочная стрельба. Это уже здесь, под землей. Садили сразу из нескольких автоматов и даже пулемета, как мне показалось. В кого-то или что привиделось? Или просто для уверенности в завтрашнем дне, так, тоннель прочесать огнем? Все может быть, все может быть.

Мы опять переключились на ПНВ, присели у поворота. Растяжечку бы поставить, так тут и зацепить негде. Голый бетон с двух сторон. Если и торчит какая арматурина, то второй конец растяжки все равно не к чему приделать. Можно «монку» на электродетонаторе, но тогда самому придется погоню здесь дожидаться. И какой смысл? Ладно, если вот так, быстро…

В два витка скотча прикрутил «эфку» к торчащему из ветхого бетона концу арматуры, а затем бросил вдаль по трубе проволоку, собранную петлей. Может, так кто в спешке сорвет, ну и бабахнет.

Снова отчаянная стрельба, быстро затихшая.

– Нечего сидеть, нам надо хотя бы за главный коллектор пробраться, – прошептал, тронув меня за плечо, Сергеич. – На кой хрен ты вообще минировать взялся?

Верно. Если те, кто за нами гоняется, догадаются найти спуск в него сверху, то могут нас просто отрезать от нашей цели. Да и на кой хрен им главный искать? Спустятся в другом месте, на бег приналягут, и, когда мы сами в главный выберемся, нас там уже засада будет ждать. Так что ходу надо, ходу!

Мы рванули вперед уже почти изо всех сил. К счастью, слой сухой грязи глушил шаги, создавая ощущение пробки в ушах. Вроде звук и есть, но все как сквозь перину. Странно.

– Стой! – вдруг резко осадил меня идущий впереди Сергеич.

Стой так стой, нам как скажешь. Я замер, почти не дыша, Васька налетел на меня сзади.

– Есть кто-то впереди, – прошептал Сергеич так тихо, что я его еле расслышал.

Я вслушался. Действительно, откуда-то из глубины тоннелей доносился странный звук, как будто кто-то подтягивал по бетонному полу железку, привязав ее на веревочку. Равномерными рывками, через равные промежутки времени. Словно… кто-то к ноге что-то привязал и так ходит.

В любом случае, с вероятностью единица, ждать от этих звуков хорошего не стоит. Сейчас вообще хорошего ждать стоит очень редко, и уж точно не в мертвой городской канализации.

– Что впереди? – спросил я, вслушиваясь.

– Ничего, – чуть растерянно ответил Сергеич. – Длинная труба до главного коллектора, в нее несколько входов.

– Ладно, что гадать… Пойдем посмотрим? – предложил я.

А что нам еще остается? Не назад же идти. Вот вперед и двинули. Только как-то страшно стало. И до этого было боязно, а теперь вообще страх накатил такой, что пот холодный по спине и колени дрожат. И зубы сжать пришлось, чтобы не лязгали. И водки почему-то захотелось. Прямо ясная такая мысль появилась: «Вот закончится это все рано или поздно, доберусь до безопасного места, до Старогорки например, и буду неделю пить самогонку и в бане париться, в председателевой. И больше ничего». Такая вот мысль возникла ни с того ни с сего. Конструктивная.

Приклад АКМ упирался в плечо, толстый глушитель целился во тьму, которую разгоняли перед нами невидимые инфракрасные лучи. Пока никого, но видно нам тоже не так чтобы очень далеко. И мерзостный запах усиливается, гадость такая. Да что же так погано гнить-то может? Это же никаких сил нет.

Впереди звук есть, а сзади стрельба затихла. Но вроде как даже издалека топот доносится, но мне уже что угодно показаться может. В башке со страху полный кавардак, да и спутники мои дышат тяжело, хоть бежали недалеко и не слишком шибко. Нервы.

Зомби появились неожиданно. Просто сначала один, потом второй, а следом еще двое вышли из бокового хода метрах в двадцати перед нами. В зеленом свете окуляра ПНВ они выглядели как утопленники в аквариуме, которые вдруг решили прогуляться по дну. Один из них попал ногой в проволочную петлю, к которой была примотана ржавая железяка. Она и волочилась за ним следом, создавая этот звук.

– Опаньки… – пробормотал я, переводя автомат на одиночные и целясь в мертвецов.

Сергеич успел выстрелить первым, и мертвяк с железкой завалился назад. Я перекинул прицел на другого, низенького, очень толстого, со странно перекошенным и раздувшимся лицом, словно воздухом его изнутри неравномерно надули. С первого выстрела промахнулся, но вторым попал в лоб.

В общем, уложили мы всех четверых без лишнего шума, но на смену им еще двое из тоннеля вышли. Уложили и их, а у меня вдруг волосы под шлемом и маской зашевелились от мысли, прострелившей мне мозг трассирующей пулей: мертвые прятались в Москве в тоннелях. Тысячами. Им там как медом намазано было.

Я судорожно заозирался, и не зря – из дыры в стене коллектора, оставшейся за нами, тоже уже шли. Не пойму даже сколько, не меньше пяти, их было почти не слышно, медленно ступавших по сухой пыли. Впереди шла женщина в военной или милицейской форме, в этом свете не разберешь, со свернутой набок шеей и перекошенным лицом. Длинные, когда-то заплетенные в косу волосы свисали с головы непонятным жгутом с колтунами, в который набилась всякая грязь. За ней толпились еще мертвяки.

– Сергеич, попали… – сказал я. – Их здесь может миллион быть.