Мой совет — действовать в русском мире, если речь о сборе, а не о спектакле. Но есть загвоздка: только что заболела жена Зайцева (кажется, удар), и, конечно, на них будут собирать. В русских мирах — первое лицо Алданов, хотя и кислое. По-моему, malgre tout[189], Лит<ературный> Фонд мог бы вам прислать 100 долларов. Ну, а если бы Вы написали отдельно всяким миллионщикам вроде Физа[190], Кодрянских[191], Цетлинши и т. д., — то набралось бы и до 100 тысяч. Больше едва ли, если только нет в виду (у Вас, — п<отому> что у меня нет) какого-нибудь лица богатого, а главное, — нового. Среди французов единственное лицо — Терешкович[192], но на него положиться нельзя, хотя попробовать можно. У него связь с «N
Не думайте, Madame, что я от чего-либо уклоняюсь. Ни отчего. Но надо делать то, что может что-то дать, а не планетарные пустяки. Кстати, видели Вы в «Н<овом> р<усском> с<лове>» письмо — «мне стыдно, что я русская». Теперь это очень распространено, а кто rouge[195], кто blanc[196] — несущественно. Кто есть еще в Нью-Йорке? Прегель[197] (?), Стелла, если не обеднела, ну, и Ваши друзья Гринберги, которые на слезное письмо, м. б., и расшевелились бы. Вы, наверное, подумаете: дурак, все это я знаю сама! Но, честное слово, Madame, других мыслей родить не могу, и не сердитесь на меня. А еще просьба, tres serieux[198]: напишите мне, что с Жоржем, без прикрас, полную правду. Я не думаю, что Вы преувеличиваете, чтобы на меня больше подействовать, но все-таки это возможно, pour ainsi dire[199] безотчетно. Так что напишите все, как есть, т. е. как рассказывали бы доктору.
Пожалуйста. Я хотя и «великая сушь», но по ночам рыдаю в подушку, вспоминая, как жизнь прожита и зачем прожита.
До свидания. Целую ручки и все такое. Простите, если письмо Вас разочарует.
Ваш Г.А.
В качестве литературного развлечения: прочтите в новом «Нов<ом> журн<але>» стихи Madame Горской[200]. Я только что получил и насладился.
22. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой
Manchester 14
104, Ladybarn Road
26/II-57
Chere Madamotchka
Как Ваши дела? Есть ли что-нибудь новое? Я написал Леонидову и подал ему разные мысли, но ответа не получил. По-моему, на него мог бы насесть Ваш друг Померанцев, у него, кажется, работающий. Я, в сущности, мало знаю Леонидова и не знаю, что он за человек, с какого бока за него надо браться. Из Парижа сейчас все пишут о Зайцевых, т. е. о ней. Фонд будто бы прислал им гроши, и на них должны собирать. Он будто бы в ужасном состоянии, хуже даже нее. Кстати, против сбора публичного для Жоржа люди знающие выдвигают довод, м. б. и основательный: это может дойти до французских властей и вызвать историю, т. к. считается, что Вы ни в чем нуждаться не можете. Quen pensez vous?[201] В частности, будто бы abbe Glasberg[202] может возмутиться. Я об этом мнения не имею, т. к. дел этих не знаю. Стороной это идет от Веры Николаевны. Она сейчас занята Зайцевыми, хотя их и ненавидит (во всяком случае — ненавидела).
От Ninon — ни слова. Я даже обеспокоен. В конце марта я собираюсь в Париж. Поговорить было бы много о чем — о любви, об уходящей и неиссякающей молодости, descente de lit и всем прочем, chere Madame — но отложим до радостного свидания. Только когда? Я сейчас все читаю Леонтьева и восхищаюсь, что это за замечательный писатель (но не романы). А вот Щедрин скорей г…о (пардон!). До свидания, голубой и дальний друг (я когда-то, кстати, сказал Вам, что самое большое несчастие для человека было бы в Вас влюбиться, и продолжаю это думать). Поцелуйте Жоржа и скажите ему главное, чтобы приободрился. Все болезни на 1/4 физические, на 3/4 — духовные неполадки.
Ваш Г. А.
23. Г.В. Адамович — И.В. Одоевцевой
Manchester
9/III-57