Эпизод I: На границе двух миров (СИ)

Если я что-то и понял за годы жизни на Аиуре, так это, что протосс — это вещь в себе. Люди приручили лошадей и придумали колесо, чтобы перевозить тяжести — протоссы делают это усилием мысли. Люди изобрели лук, со временем превратившийся в дальнобойные винтовки на электромагнитной тяге, чтобы убивать себе подобных — протоссы обошлись пси-клинками, превращая свою волю в оружие, не знающее преград. Люди веками выворачивались наизнанку, создавая защиту из дерева, кожи и металла — протоссы с куда большим успехом пользовались щитами, создаваемыми движением разума. Забери у человека все его изобретения — и он мгновенно станет беспомощным, в сравнении с самим собой минуту назад. Случись такая неприятность с протоссом — он пожмет плечами, запалит в руке клинок и создаст защитное поле совершенно самостоятельно, потеряв в эффективности лишь десяток-другой процентов.

Я опустил руку, даже с некоторым сожалением отгораживаясь от безграничного океана энергии, что дарила протоссам Кхала и которой были нипочем десятки световых лет, отделяющие ее блудного сына от родного дома, и щит мгновенно и без особых эффектов лопнул, как мыльный пузырь.

— Да что ты, черт возьми, такое?! — еле слышный шепот заставил меня задрать голову, вглядываясь в непроницаемый закрытый шлем. Экс-Призрак даже позабыла следить за эмоциями и теперь фонтанировала почти детским изумлением, граничащим с отрицающим неверием.

— Александр Нойман к вашим услугам, мэм, — не удержавшись, я лихо козырнул и с металлическим лязгом попытался прищелкнуть каблуками. — Хочешь, научу?

— Только попробуй этого не сделать, — ответила Сара через пару мгновений, опомнившись и взяв эмоции под контроль.

— Я все расскажу, обещаю, — мгновенно посерьезнев, кивнул я. — Давай только выберемся с этой планеты.

— Договорились, Нойман, — проворчала Сара, не спеша спускаясь по лестнице. — Я пойду, пну этих раздолбаев. Чего там решать, делать надо.

Я не ответил, оставшись стоять напротив пролома, зафиксировав сочленения доспеха и даже не пытаясь сдержать мелкую дрожь, охватившую тело. Застарелый страх, преследовавший меня больше десяти лет и о котором я уже почти забыл уверенной походкой вошел в мой разум, небрежными пинками окованных металлом сапог снося преграды из воля и самоконтроля. Этот страх… нет, панический ужас родился во мне, когда я, сжавшись в углу в крохотный комочек оголенных нервов, беззвучно плакал в белоснежной темнице с мягкими стенами под прицелом двух орудийных турелей. Он навеки встал у меня за плечами, когда ворота моей камеры открылись и в нее вступил Тассадар — огромный, блистающий серокожий инопланетянин в боевой броне и сказал, что будет решать — жить мне или умереть. Страх рос вместе со мной, когда я осторожно знакомился с ровесниками, исследовал приют и выслушивал поучения куратора о том, что любой вид, отличающийся от протоссов — Младшая раса, ни на что не способные примитивные существа, которым не суждено встать на одну ступень с первенцами богов. Он был уже больше меня, когда я сбежал с Аиура, воспользовавшись любезно оставленной для меня лазейкой. Именно из-за него я отказал тогда Арктуру — страха быть разоблаченным, страха вновь оказаться в тюрьме с мягкими стенами, беспомощным перед холодным равнодушным миром, способным раздавить меня просто неосторожным движением.

Я тяжело дышал, с трудом проталкивая воздух через сведенное судорогой горло и отчетливо осознавая, что если я не справлюсь со своим страхом сейчас — то проиграю ему навеки, забравшись в ракушку лжи и самообмана и так и не смогу начать по-настоящему жить.

Я не знаю, сколько прошло времени, но постепенно мое дыхание успокаивалось, горло наконец вернуло способность пропускать через себя воздух без героических волевых усилий, а сведенное судорогой тело безвольно расслабилось внутри стальной скорлупы доспеха — время моей схватки еще не пришло.

— Здравствуйте, босс, — кивнул мне Винсент, пристроившись слева от меня.

Я шикнул на сержанта:

— Тихо, сейчас настоящий босс говорить будет.

Хайнд только нервно хмыкнул на этой заявление. Нервничать у мужика были все основания — пять минут назад датчики, оставленные неподалеку от входа в ущелье, засекли передовые отряды зергов, стекающихся к Бункеру со всех направлений в совершенно неподъемных для нас количествах, а о флоте Сынов Корхала не было ни слуху, ни духу.

Собрать бойцов по боевой тревоге не заняло много времени — все и так были на ногах. Мрачные ополченцы занимали заранее обговоренные места, кто на стене, кто прямо под ней, а кто — и на последней оборонительной линии, начинавшейся уже непосредственно у бараков.

Над бункером повисла напряженная мрачная тишина, все только и делали, что нервно перехватывали винтовки да косились на замершего на стене шерифа. Рядом с приметным доспехом шерифа (с дырой в груди размером с арбуз) прилаживала на парапет свою С-15 Керриган, равнодушно повернувшись к ополченцам спиной и всем видом демонстрируя, что в гробу она видала все эти пафосные речуги перед боем.