Эпизод 1. Странник и Судьба

День уже почти прошел, все было спокойно, до закрытия магазина оставалось меньше часа. Посетителей в торговом зале не было. Зашел пожилой человек, уже почти старик. Густые седые волосы с пробором слева, поджарая высокая фигура, ещё спортивного вида, запоминающееся строгое, и в то же время простое русское лицо. Походил по всему магазину, рассмотрел всё, что у нас было в продаже. Бросил и на меня мимолётный взгляд. Ну, может, задержал его на секунду-другую. Всё как всегда, просто очередной посетитель. Только… в его взгляде, как нарочно, был заметен интерес, интерес именно ко мне. Взгляд любого незнакомого человека на тебя, это взгляд на занятое тобой место в пространстве, взгляд на общий ландшафт в данное время в данных обстоятельствах. А здесь… взгляд-рентген. И именно на меня. Взгляд, который мгновенно просветил меня всего насквозь, просветил все тайные закоулки моей души. После этого, похоже, не найдя ничего подозрительного или криминального, старик можно сказать открылся мне, открыл мне свою душу и свои мысли, ничего не требуя от меня взамен. И как это у него получилось?..

Сам старик, как и любой пенсионер, особыми внешними данными не отличался. Такой же, как и все, нормальный, обычный пенсионер. Явно не бомж, но в то же время, до интеллигента-очкарика в энном поколении, немного не дотягивал. Одежда, хотя и не совсем новая и совсем не от Юдашкина, но чистая, опрятная. На первый взгляд по социальному статусу его можно было отнести к «прослойке», прослойке между пролетариатом и интеллигенцией. Таких пенсионеров, как он, тысячи. Единственное, что его отличало от тысяч таких же, как он, уже «совсем взрослых» людей, – взгляд. В глазах любого «совсем взрослого» человека читается многолетний жизненный опыт. Когда он уже видел всё и знает про всё. И он знает, что жизнь устроена не так, как всем бы нам этого хотелось. Казалось бы: научи молодых, как надо правильно её устроить. Но… Такому человеку осталось только дожить отведенное ему Богом время. Нет среди них Учителей. А глаза этого старика сразу видели тебя насквозь. В них чувствовался неимоверный жизненный опыт. И великое знание обо всём. Таким глазам говорить неправду бесполезно, да я сам-то вообще и не любитель обманывать. Это как с деньгами: берешь чужие и в долг, а отдаешь свои и навсегда. Так и с ложью. Обманываешь-то ты других, но, в конечном счете, выходит, что пытаешься обмануть самого себя, свою совесть. Отсюда и получается: других обманывать – значит, себя не уважать.

Мне показалось, что старика совсем не интересовало, чем богат наш магазинчик. Так, стандартный электронный супермаркет. Хотя это и очень громко сказано – супермаркет. Мы продавали различную бытовую технику: телевизоры, видики, стереосистемы, магнитолы и прочий электронный ширпотреб. Выбор для того времени, начала девяностых, у нас был совсем неплохой. С тем, что есть сейчас в различных торговых сетях, конечно, не сравнить, но на тот момент это было кое-что, да и техника была вся в основном импортная. А названия самих брендов: Sony, JVC, Philips – «последний писк». Но нам почему-то больше всего полюбился на тот момент японский Panasonic.

Тогда ещё спрос на новомодные электронные игрушки превышал предложение. Дела шли, прибыль с техники была неплохая, на жизнь нам вполне хватало. В политику мы не играли, с «государевыми слугами» не ссорились, бандитов боялись. Вообще старались лишних врагов не наживать и знали своё место. Правда, и делиться последним с «родным» государством никто не собирался: времена не те, что были раньше, когда государство это было наше всё. А теперь?.. Ведь государство это инструмент выживания народа, а тут, непонятно даже, государство это «что»…. или «кто»? Поэтому всё государственное налогообложение проходило по минимуму: в этом плане я был солидарен с такими же «коммерсантами», как и сам. Мы и так платили за аренду помещения, вовремя выдавали зарплату продавцам, ежемесячно производили финансовые отчисления различным фондам, людям и группам, причем отчисления, совсем не маленькие. И всё равно, несмотря ни на что, на «хлеб с маслом» нам хватало, даже можно было откладывать на чёрный день.