Эпизод 1. Странник и Судьба

Одним из них оказался один тяжелобольной мужчина, лет шестидесяти. Кто-то из наших академиков. Вроде Петров, или Петровский. У него был рак легких в последней, четвертой стадии. На Земле такое не лечится, и шансов у него там не было никаких….. Здесь же, на Луне, технологии медицины позволяли вылечить подобную раковую опухоль где-то за год. Сначала ставился диагноз вида рака, затем в организм запускались вездесущие клетки-охотники, которые уничтожали все больные раковые клетки именно этого вида. Потом реабилитация, восстановление, омоложение. Итого год.

Вот с него и начнем. Мне захотелось посмотреть на ауру этого тяжелобольного человека. Если от неё что-то ещё осталось. У больных она тускнеет и гаснет….. С виду это был совсем немощный старик, вес которого, при росте почти сто семьдесят, составлял всего около сорока килограмм. Болезнь и годы не пощадили его. Если бы он остался и дальше на Земле, то протянул бы там максимум несколько дней. Несколько последних дней беспамятства с ещё живыми, но уже пустыми, ничего не понимающими глазами…. Наверное, там, на Земле, его уже похоронили и оплакали. Хотя на самом деле похоронили куклу-двойника, а сам старик был здесь, вернее, то, что от него осталось. Назвать его человеком, в его теперешнем состоянии, было трудно. Сам старик уже смирился и был готов умереть или, может быть, он уже просто не очень и понимал, что с ним происходит.

Ещё на подходе к изолятору, где находились новенькие, ещё не даже входя в палату старика, я почувствовал что-то. Такое впечатление, что яркий солнечный день поглощает черная мгла. Как надвигающееся солнечное затмение. В воздухе прямо витало ощущение неотвратимости, безысходности, такое же, как когда-то было у меня, в моем глубоком детстве, чувство безысходности.

Ещё не заходя в палату, я уже понял: это смерть рядом. Она завладела этим человеком, остался только завершающий штрих, последний вздох – и всё. Может, не прямо сейчас, но это было неизбежно. Мы ведь все знаем, что это неизбежно.

И я попробовал увидеть, почувствовать состояние сознания этого мужчины, которое было на грани между тем миром и этим, хотя точнее не сознания, а души. Что правильно мы не знаем. Я попробовал понять, каково оно по сторону бытия? Может быть, он уже переступил порог бытия-небытия и напрямую со смертью общается. А ведь, в связи с последними событиями, это общение что-то прояснит и для меня…. Мне надо было всего-то достучаться до его сознания или души.

Я застыл перед дверью и какое-то время я не решался войти. Что-то я чувствую, но что не пойму, а если вдруг мне это ещё и не надо знать. Но вот дверь открываясь, чмокнула моторами и… В самой палате я очень «не торопясь» почти подошел к кровати старика, опять застыл на секунду, и стал неуверенно продвигаться как можно ближе к нему. Упершись коленом в край кровати, я с величайшей осторожностью взял его за руку. И тут между нами как будто искра проскочила, и возникла какая-то незримая связь. А вот сам я это сделал или мне кто-то помог, кто-то сообщил мне нужное направление, мне было не совсем понятно. Я, как прожженный атеист, знал, что общаться с чужим сознанием или душой невозможно. А тут сейчас…. Невозможное возможно!… В этот момент, я смог почувствовать, понять, что его сознание хотело только одного – тишины и спокойствия, как можно быстрее уйти от всего мирского, уйти в вечность. Для него дальнейшая борьба была бессмысленна.

Ну, это неправильно!

Я исподволь попытался мысленно успокоить его сознание: я пришел и помогу тебе. И, как ни странно, оно меня услышало, смирено притихло.

Как я удивился!....

Мы оба были очень сильно удивленны нашим общением. Оно перестало рваться из этого тела, которое, уже совсем не подавало никаких признаков жизни. А затем оно сознание или она душа, с большим недоверием, но разрешили мне помочь этому телу. После этого я увидел ауру мужчины. Она была серой-серой по всему телу, и только одна голова ещё светилась солнечным светом, а там, где были легкие, там была сплошная, непроницаемая, как космическая черная дыра, тьма. И сквозь эту тьму внутренний солнечный свет медленно уходил из него, а на его место приходила новая чернота, которая проникала в его тело всё больше и больше, росла и росла.

Остался завершающий штрих…. Неотвратимая смерть, не спеша, но безостановочно, делала свое последнее дело.

Как-то мне это сразу не понравилось такое будущее. Тьма растет и растет, а где же чистое солнце-свет? Как мало его осталось в этом немощном измученном теле. Надо это исправить, и сейчас же. Я начал собирать вокруг себя золотистый свет, как и в схватке с «чужими». Опыт то уже был. Затем стал этот солнечный свет запускать в мужчину, можно сказать, запихивать в него и этим светом выдавливать всю черноту из тела старика. Как я это делал, непонятно. А если бы это кто-то случайно со стороны увидел, то, что можно было бы сказать в своё оправдание, я не знал. Я просто не думал об этом. Надо было выдавить тьму и всё.