Эпицентр бури

Он положил трубку на место, надел пиджак и спустился в бар, насвистывая любимую мелодию.

Фергюсон сидел за столиком в баре ресторанчика недалеко от улицы Кенсингтон-Парк-Гарденс, где располагалось советское посольство, и поджидал полковника Юрия Гатова. Вскоре появился русский, высокий человек с седыми волосами в пальто из верблюжьей шерсти. Гатов казался взволнованным. Заметив Фергюсона, он поспешил к нему.

– Чарльз, я не могу поверить. Таня Новикова мертва? Но почему?

– Юрий, мы знаем друг друга больше двадцати пяти лет, раньше мы были противниками. Сейчас я иду на риск, надеясь, что вы действительно хотите перемен, хотите положить конец противостоянию Востока и Запада.

– Вы знаете, что это именно так.

– К сожалению, не все в КГБ думают так же, и Таня Новикова была из их числа.

– Она была сторонницей жесткой линии, это правда, но что вы хотите этим сказать, Чарльз?

Фергюсон рассказал ему о Диллоне, о попытке покушения на Тэтчер, о Гордоне Брауне, Броснане – обо всем.

– Этот дикарь из ИРА намерен совершить покушение на жизнь премьер-министра? Вы это хотите сказать? И Таня была с ним связана? – спросил Гатов.

– Да, непосредственно.

– Чарльз, я ничего не знал. Клянусь вам.

– Я верю, старина. Но она должна была быть с кем-то связана, Я имею в виду, что она ухитрялась передавать чрезвычайно важную информацию Диллону в Париж. Таким образом он узнал про Броснана и так далее.

– Париж… – задумался Гатов, потом сказал: – Да, это мысль. Вы знали, что она работала три года в Париже, до того как ее перевели в Лондон? Помните, кто возглавляет резидентуру КГБ в Париже?

– Конечно. Жозеф Макеев, – ответил Фергюсон.

– Вот уж кто не человек Горбачева. Он из старой гвардии.

– Это многое объясняет, – заметил Фергюсон. – Но мы никогда ничего не докажем.

– Верно, – согласился Гатов. – Но я все же позвоню ему, чтобы он поволновался.

Макеев не успел отойти далеко от телефона.

– Макеев слушает.

– Жозеф? Говорит Юрий Гатов. Я из Лондона.

– Юрий? Вот сюрприз! – сказал Макеев, сразу насторожившись.

– У меня печальные новости, Жозеф. Таня, Таня Новикова…

– Что с ней?

– Она покончила сегодня с собой вместе со своим приятелем, служащим министерства обороны.

– Боже мой! – Макеев старался найти нужный тон, чтобы не вызвать подозрений.

– Он снабжал ее секретной информацией. У меня только что была встреча с Чарльзом Фергюсоном из Группы Четыре. Ты знаешь Чарльза?

– Конечно.

– Я был просто потрясен. Должен тебе сказать, что я ничего не знал о ее делах. Она работала на тебя три года, Жозеф, так что ты знаешь ее лучше всех. Есть у тебя какие-нибудь соображения по этому поводу?

– Боюсь, что нет.

– Если что-нибудь придет тебе в голову, дай мне знать.

Макеев налил себе виски, подошел к окну и стал смотреть на замерзшую парижскую улицу. На секунду у него возникло желание позвонить Мишелю Арону, но какой в этом смысл? Он вспомнил, как Таня говорила: «Пусть сгорит весь мир», она любила эту фразу.

Он поднял свой стакан.

– За тебя, Диллон, – тихо сказал он. – Посмотрим, сумеешь ли ты это сделать.

Было около одиннадцати вечера. В Речной комнате ресторана «Савой» все еще играл оркестр. Харри Флад, Броснан и Мэри собирались уходить, когда наконец появился Фергюсон.

– Если мне когда-то и нужно было выпить, так именно сейчас. Шотландского виски, очень большую порцию.

Флад подозвал официанта и сделал заказ.

– Что случилось, черт возьми? – спросила Мэри. Фергюсон быстро рассказал им о том, что произошло за этот вечер. Когда он закончил, Броснан подвел итог:

– Это многое проясняет, но, к сожалению, не приближает нас к Диллону.

– Должен отметить еще одну деталь, – заговорил Фергюсон. – Когда я арестовывал Брауна в столовой министерства, он говорил по телефону и держал в руке копию докладной записки. Я полагаю, что он разговаривал с этой женщиной, Новиковой.

– Понимаю, к чему вы клоните, – заметила Мэри. – Вы думаете, что она могла передать полученную информацию Диллону?

– Возможно, – ответил Фергюсон.

– И что вы предполагаете? – спросил Броснан. – Что Диллон отправится в Белфаст?

– Скорее всего. Для него это достаточно серьезная опасность.

– Тогда не стоит упускать шанс, – обратился Броснан к Мэри. – Выезжаем завтра рано утром. Нам лучше уйти сейчас же.

Все встали и направились через зал к выходу. Броснан и Фергюсон вышли первыми и остановились, продолжая разговор.

– Вы высокого мнения о нем, не так ли? – спросила Мэри у Флада.

– О Мартине? – Он кивнул головой. – Вьетконговцы держали меня в яме неделями. Когда начинался сезон дождей, яма наполнялась водой и мне приходилось стоять всю ночь, чтобы не утонуть. Вши, черви и прочие прелести. И вот однажды, когда было настолько плохо, насколько это вообще возможно, протянулась рука и вытащила меня оттуда. Это был Мартин с повязкой на голове, волосами до плеч и лицом, размалеванным, как у индейцев-апачей. Он особенный человек.

Мэри посмотрела на Броснана.

– Да, – сказала она, – эти слова очень точно характеризуют его.