Эпицентр

Именно поэтому о грядущем визите гостей узнал ещё прежде, чем едва слышно скрипнул дверной засов. Два оператора и чуть дальше – третий. Кто именно – неизвестно, а в палату так и вовсе прошёл один только капитан Городец.

– Всё же вляпался, – проворчал он, осуждающе глянув сверху вниз.

Я вовремя прикусил язык, не став предлагать разуться, и сказал:

– Невиновен.

– Ой ли? Но признаю – в этот раз следы ты запутал куда лучше. Чего не отнять, того не отнять.

– Я её не убивал.

– Так тебя просто сделали козлом отпущения? Подставили, подтасовав улики?

– Всё верно, – коротко выдал я, пытаясь удержать столь уютную отрешённость.

Капитан Городец подошёл и легонько ткнул носком ботинка в бедро.

– Отмирай давай! Рассказывай!

Я вздохнул и нехотя поднялся с пола. Задумался, не стоит ли выложить всё начистоту, но Альберт Павлович велел никому ничего о своём поручении не говорить, вот и решил придержать эту информацию про запас. Если меня списали подчистую, она ничего уже не изменит и не поможет, но вот если нет… О да! Я очень-очень надеялся, что не стал расходным материалом и моё умение держать язык за зубами окажется оценено по достоинству.

Надеялся, ага. Кроме надежды ничего и не осталось, если на то пошло.

– Ну? – поторопил Георгий Иванович.

Дальше тянуть я не стал и сообщил капитану всё то, что он и без того уже должен был прочитать в протоколе допроса. Нет, не был, не знаю. Не виновен.

– Алиби у тебя, значит! – проворчал капитан. – Не подкопаешься, значит…

Я кивнул, и тут же от двери прозвучало:

– А теперь расскажи, как всё было на самом деле.

Вот ведь! И не заметил даже, как к нам Альберт Павлович присоединился! В обычном сером костюме и серой же шляпе, с неброским галстуком.

Я аж вздрогнул от неожиданности и растерянно взглянул в ответ, не понимая, что именно подразумевалось под столь размытым определением «всё». Георгий Иванович перехватил этот взгляд и протянул:

– Ах, вот оно что! А я-то гадал, чего ты пятничным вечером не пиво со своими институтскими приятелями дуть отправился, а со мной увязался! За протеже, говоришь, ответственность чувствовал, да? Ну что ты за человек такой? У меня за спиной молокососа завербовал!

Альберт Павлович даже бровью не повёл; невозмутимое выражение, казалось, будто навечно прилипло к его мягкому округлому лицу.

– Не в моих принципах вербовать сотрудников дружественных структур, – заявил он, небрежно опершись плечом о дверной косяк. – Нет, Георгий, мы просто заключили взаимовыгодную сделку, которая никому не могла пойти во вред.

– Ему особенно она во вред не пошла! – указал капитан в мою сторону. – Ты отдаёшь себе отчёт, что на него по твоим делам покушались? Дважды покушались, между прочим!

– Не преувеличивай.

– Да неужели?! – рассвирепел капитан Городец. – Нашёл кого к сотрудничеству привлечь! Его в первую же неделю раскололи!

Стало обидно, и я заявил:

– Да никто меня не раскалывал! Я вообще ничего не делал! Даже с Ольгой не встречался на тот момент ещё!

Георгий Иванович шумно выдохнул и уставился на институтского консультанта.

– С Ольгой, значит? То есть девчонку убили не для того, чтобы это юное дарование из игры вывести, целью была всё же она? Ты внедрил в комендатуру своего человека и даже не поставил в известность меня, так?

В словах капитана прозвучала откровенная угроза, но Альберт Павлович лишь скрестил на груди руки.

– В комендатуре Ольга была лишь транзитом. Это позволило закрепить легенду.

– Уж закрепили, так закрепили! – прорычал Георгий Иванович. – Кем ты себя возомнил, а?

– Переход на личности не способствует конструктивному решению проблем. А у нас проблема, Георгий. Большая проблема, раз кто-то решился на убийство.

– Рассказывай!

Консультант покачал головой и попросил:

– Излагай, Петя.

Я подавил желание сесть на пол и подогнуть под себя ноги, дабы отгородиться от всего мира, вздохнул и начал:

– Вчера у меня пропала заточка…

Выслушали мой рассказ молча, наводящих вопросов не задавал ни тот, ни другой. Лишь в самом конце Альберт Павлович удовлетворённо кивнул.

– Так и думал, что с твоим обвинением что-то не так. Слишком грубо сработано. По сути, нет даже косвенных улик.

А вот капитан Городец в сердцах выругался и выскочил за дверь, чтобы почти сразу вернуться.

– Ну что ты смотришь на меня? – накинулся он на консультанта. – Отправил человека за двадцать вторым кабинетом приглядеть. Ты же сам слышал – по вашей милости убийца ключами от сейфа разжился!

– Не думаю, что его интересуют препараты, – покачал головой Альберт Павлович, – но пусть так. Лишним не будет.

– Хочешь сказать, ставки ещё выше?

– Много выше.

Георгий Иванович плотно прикрыл дверь и потребовал:

– Тогда излагай. Я весь внимание.

Лично я ничуть не удивился бы, выстави эта парочка меня из собственной же палаты, но, видно, подписал достаточное количество бумаг о неразглашении, вот и оставили внимать словам старших товарищей. Правда, следующее заявление Альберта Павловича ясности не принесло.

– Дело Касатика, – сказал консультант с таким видом, словно это объясняло решительно всё.