Эпицентр

Дальше мы пили чай, а после Лев предложил немного поупражняться в работе со сверхэнергией: как оказалось, ему требовался спарринг-партнёр.

— Да ну! Опять разгром устроим, — засомневался я, припомнив сорванные и смятые в прошлый раз шары.

— А ты задействуй сверхсилу по минимуму, — предложил Лёва.

Я озадаченно поскрёб затылок, затем пошарил по карманам и выудил пригоршню мелочи. Работать с увесистой пятикопеечной монетой выходило проще всего, её и запустил в воздух усилием воли.

— Левитация? — заинтересовался мой товарищ, но тут же мотнул головой. — А, нет! Ты ей кинетической энергией ускорение придаёшь!

С учётом того, что пятак висел в воздухе совершенно неподвижно, чутью Льва оставалось лишь позавидовать. Когда показывал этот фокус сослуживцам, все неизменно полагали, будто я освоил технику гравитационных возмущений или телекинез. Но — нет, не освоил.

Контроль монеты требовал полнейшей сосредоточенности, и пришлось пошевелить пальцами, заставляя её встать на ребро. Затем я раскрутил медный кругляш вокруг своей оси и сказал:

— Готов!

Лев несильно ткнул меня, можно даже сказать — просто прикоснулся, но входящий поток энергии тут же оборвался, монета упала на покрытый войлоком пол. Я хмыкнул, поднял и вновь запустил её в воздух. И снова утратил контроль над сверхспособностями — всего лишь на миг, только хватило и этого. Воздействие оказалось столь точечным, что я его попросту не заметил.

Тогда решил схитрить, втянул в себя сверхэнергию и не сразу задействовал её, а предварительно стабилизировал, раскрутив стремительным волчком. И очередной тычок товарища не заставил упасть монету на пол, она лишь загуляла в воздухе, но и только.

Упал пятак в следующий раз, когда Лев, сделав выводы из своей неудачи, усилил нажим. Я уловил лёгкий укол, а следом внутренний волчок пошёл вразнос, едва успел его погасить, не позволив выплеснуться энергии вовне. И что самое главное — я не просто ощутил укол, но и распознал воздействие. Дальше пытался ему противодействовать, иногда даже успешно.

Мы упражнялись ещё с полчаса, и оба упрели, вновь сели пить чай. Ну а затем я распрощался с товарищем, пообещав при возможности заглянуть в следующее воскресенье, и отправился восвояси. Точнее — дошёл до трамвайной остановки и покатил на бульвар Февраля, в «СверхДжоуль».

Клуб уже был открыт, да и рыжий вахтёр на входе узнал меня и пропустил внутрь без вопросов, но вот там ждало разочарование: зал пустовал, лишь сидело за стойкой несколько заглянувших сюда в неурочное время студентов. Знакомых — никого.

Я немного поколебался, но ни к буфетчику, ни к вахтёру с расспросами приставать не решился, покинул заведение несолоно хлебавши. Ветер принёс листовку, машинально поднял её, и взгляд зацепился за броский заголовок «На запад!». Речь шла о необходимости скорейшего возвращения в республику «квазисуверенных образований», получивших независимость после распада империи, пока их не захватил Средин, и я скомкал листок, выкинул его в урну. Об «Альянсе национального спасения» слышать прежде не доводилось, но от содержимого за версту разило политической агитацией самого низкого пошиба, а у меня и без того хватало проблем с законом, чтобы давать лишний повод усомниться в собственной благонадёжности.

Я уселся на лавочку и только начал решать, как поступить дальше, когда заметил шагавшую по бульвару знакомую барышню — подружку Нины с фигурой профессиональной гимнастки.

— Маша! — крикнул я, вскакивая на ноги. — Мишель!

Та развернулась и удивлённо округлила глаза.

— Петя? А Нинка сказала, тебя на Кордон услали, энергетику в порядок приводить!

— Всё так, — подтвердил я. — Услали. Думал, не получится выбраться, а тут оказия случилась, вот и приехал.

— Идём! — протянула мне руку Маша. — Мы сегодня в цирк собрались, отправлю письмо домой и поедем.

В компании девушки я двинулся к главпочтамту и немало порадовался тому обстоятельству, что моя спутница не умолкала ни на секунду, болтая за нас обоих; сам, если честно, слегка потерялся и поддерживал разговор исключительно междометиями, кивками и понимающим мычанием. И ведь мне нравилось её общество! Просто не знал, как себя вести.

Ладно хоть ещё в городской парк от главпочтамта поехали на трамвае, а не отправились пешком, как в прошлый раз, домчались в пять минут. Там прошли в летнее кафе неподалёку от центральных ворот, один из столов в котором был оккупирован студентками, и Маша повысила голос, привлекая к себе внимание. Точнее даже — не к себе, а ко мне.

— Смотрите, кого я привела!

Барышни заметили нас, и Нина вскочила со стула.

— Петя? Уже вернулся?!

Я подошёл и с объятиями лезть не стал, стянул с головы панаму, поцеловал девушке руку.

— Нет, просто на день сумел вырваться.

— Как так? — удивилась Нина.

— Кадровый голод, — сказал я и с улыбкой пояснил: — Понадобилось мотоцикл в мастерскую отогнать, выходной никто на это тратить не захотел, ну, я и вызвался добровольцем. Вечером обратно.

— Так ты мотоциклист? — заинтересовалась Маша.

Я переставил от соседнего столика два стула, ей и себе, затем подтвердил:

— Катаюсь немного.