Эпицентр

Воины не прекращали работы ни поздним вечером, ни ночью. Об отдыхе никто и речи не заводил. Отказывались от еды. Снова и снова вслушивались в тишину развалин и, едва улавливали чей-то голос, стон, принимались в новом месте растаскивать глыбы расколовшихся бетонных плит. К утру уже по десять детей вызволили из когтей смерти гвардии сержант М. Челах, гвардии старшина Э. Афанасьев, гвардии рядовой В. Газалашвили, гвардии ефрейторы А. Подворный и В. Шпанников. Собравшиеся возле школы и детского сада родители с рыданиями сгребали в объятия своих спасенных ребятишек, все еще до конца не веря в счастливей исход кошмарных ожиданий. Но, к великому горю, таких было меньшинство. К исходу второго дня после катастрофы живых детей из-под развалин доставали все реже. Время сделалось смертельным врагом.

Командир подразделения гвардии майор С. Гужбин, не раз видевший смерть за годы службы в Афганистане, старался не смотреть, как женщины, стеная, держали на руках застывшие в неестественных позах тела сыновей, дочерей и умоляли врачей сказать, что ребят еще можно спасти. Гужбин брал в руки лом или кирку и вместе с солдатами неистово долбил, растаскивал нагромождение бетонных глыб. С каким-то ожесточением, не жалея себя, работали на раскопках гвардии прапорщик С. Меметов, гвардии лейтенант А. Киселев, другие офицеры. Молча работали, не отдавая никаких приказаний и распоряжений. Потому что никому здесь не надо было объяснять, какова цена даже незначительного промедления.

— В чем состоит задача спасения потерпевших? — давал мне разъяснения прибывший в Спитак для контроля за действиями подчиненных командир воздушно-десантной дивизии гвардии генерал-майор А. Чиндаров и по-военному четко сразу же разложил все по пунктам. — Первое: отыскивать и вызволять. Второе: оказывать первую помощь и эвакуировать. Третье: вылечить, поставить на ноги. Четвертое: оказать материальную помощь. Люди у нас понимают, что сегодня максимум сил нужно приложить для выполнения первого этапа. В противном случае остальные этапы окажутся просто не нужны. А сколько времени человек может прожить под обломками в неподвижном состоянии и, самое главное, без воды? Двое, трое суток, допустим, даже неделю… Нельзя рассчитывать на удачное стечение обстоятельств. Время теперь надо считать только в минутах.

В справедливости слов Александра Алексеевича можно было убедиться по тому, как все заметнее возрастало напряжение в работе гвардии капитана медицинской службы И. Саяпина. Если поначалу он в основном занимался травмами потерпевших, то затем к нему все чаще подносили людей, за жизнь которых приходилось начинать борьбу незамедлительно. Развернутый офицером в полевых условиях медицинский пункт полка стал фактически центром, в который доставляли раненых со всего города. Сюда же ехали машины «скорой помощи», бригады которых беспрекословно выполняли все распоряжения Саяпина. Гражданские медики нашли наконец человека, сумевшего взять в свои руки руководство и координацию их действий. А ведь в первые часы после землетрясения «Волги» и рафики с красными крестами с воем метались между руин в поисках тех, кто нуждался в их помощи. Теперь каждой машине определялись маршрут и объект, у которого она должна принять раненых.

Вот такая этика у военных: не спрашивать, почему в час суровых испытаний им суждено брать на себя бремя ответственности за всех. Они просто действуют — сразу, в любой обстановке. И не случайно о многих из них в зоне бедствия в первые же сутки после землетрясения местные жители буквально стали складывать легенды.

В Ленинакане возле разрушенной школы я разговаривал с женщинами-армянками, наблюдавшими за ходом спасательных работ. От них услышал о каком-то «больном русском офицере, который раньше всех начал доставать придавленных детей». Не сразу уловил я суть рассказа. Наконец понял, что после первого подземного толчка от военного госпиталя, что находился напротив школы, прибежал лечившийся там офицер. Не раздумывая ни секунды, он кинулся в полуобвалившееся здание и уже через пять минут вынес оттуда ребенка. И снова полез в развалины. За ним последовали еще несколько человек, тоже прибежавших из госпиталя.

Полтора часа воины извлекали из-под обломков детей. Многие ребятишки были сильно травмированы, находились в шоковом состоянии — но дышали ведь!

И тут ударил второй страшный толчок. В этот момент офицер, подавший всем пример, в очередной раз пробирался по сохранившимся местами лестничным пролетам на голоса попавших в беду школьников. Державшиеся до того кое-где стены вмиг рассыпались полностью…

Все думали, что смельчак погиб. Но когда его удалось откопать, оказался живым. Рука сломана, нога, множество других травм получил, и все же роковое мгновение для него не наступило. Товарищи решили отправить молодого офицера в одну из ереванских больниц, поскольку госпиталь тоже сильно пострадал. Прощаясь, называли его Юрой. А вот фамилию никто из женщин не знал. Спросить ее в те кошмарные часы никто не догадался, хотя потом матери школьников жалели об этом.