Эпицентр

— Угу… Ситуация складывалась для нас не самым удачным образом, потому что, вдобавок к явной человеческой неспособности на равных сражаться с рептилоидами, вскорости открылось: Шойкхасс — гроссмейстер, а я — жалкий дилетант. Но, ко всеобщему удивлению, я оказал мэтру отчаянное сопротивление и даже выиграл у него несколько секторов. Мы вошли в азарт, и решено было отнестись к происходящему со всей ответственностью. Тем более что у смешанной комиссии дела шли по-прежнему ни шатко ни валко… Мне позволено было обзавестись тренером-аналитиком, и я выдернул с метрополии Натана Моргенштерна. Да и сам Шойкхасс, подозреваю, не погнушался теоретической поддержкой… Мы с удивлением следили за тем, как против нашей воли тактика развития игры, а чуть позднее — и определившийся трофей поразительным образом согласуются с причинами, по которым мы торчим в этом уголке вселенной. Это была какая-то мистика. Божий промысел во плоти!

— Я вся горю от нетерпения!

— Мы трижды бросали по шесть костей, чтобы определить характеристики трофея, и знаете что вышло? Речная Свирель!

— В чём же, блин-оладья, мистика?!

— А в том, фройляйн, что планета называется «Сиринга»! Так звали нимфу, любви которой домогался козлоногий бог Пан, но ничего не добился, потому что Сиринга обратилась в тростник. И расстроенный Пан не придумал ничего лучшего, как вырезать из тростникового стебля самую первую свирель… Но в момент поименования трофея челюсть отпала не только у меня, но и у советника Шойкхасса! Я впервые видел по-настоящему озадаченного тоссфенха — с пастью, распахнутой настежь!

— Почему, почему, почему?!

— Потому что тосское название планеты, Хиуссоахасас, переводится как «флейта прохладных струй»!

Ева-Лилит восторженно взвыла (так могла бы радоваться жизни сирена воздушной тревоги времён последней мировой войны).

— Моё! — воскликнула она. — Всё — мне, а не этому улизанному хвощу из «Планетариума»!

— Не жадничайте, — строго сказал Кратов. — У вас разные экологические ниши, поэтому хватит всем, — он посмотрел на часы. — Итак, фрекен, пошли последние десять секунд нашего с вами удивительного свидания.

— Ладно вам, — сказала Ева-Лилит. — Кому достанется Сиринга?

— Нам.

— Откуда такая уверенность? Ведь в «мадж» вы всё равно проиграете!

— Проиграю. Все так и думают. Но я-то играю на выигрыш и потому не имею права думать иначе и не буду. К тому же, у нас обоих карманы набиты трикстерами.

— И что с того?

— Раз вы — маджик-мастер, сеньорита, то должны помнить: вводимый в игру трикстер имеет ту особенность, что он не обязательно приносит успех его употребившему, но непременно наносит урон противнику. Я очень надеюсь, что мой трикстер сыграет в мою пользу, — Кратов помолчал. — Успеть бы только его употребить…

— Ещё вопрос: зачем на ксенологическом стационаре психологи?

— Психологи нужны не только журналистам, — сказал Кратов, — а и ксенологам. У ксенологов тоже бывают нервы.

— Ксенологам нужны психоаналитики! А таким дуболомам, как вы, от стресса лучше всего помогают тёплые, ласковые бабы.

— Всё, всё, выметайтесь.

— Последний вопросик, наираспоследнейший! — просипела Ева-Лилит. — Это у вас что на экране?

— Одна информационная подборка, — уклончиво промолвил Кратов. — Праздное, изволите видеть, любопытство…

— А я и поверила!

— Ну хорошо. Вот это — статистика древних звёздных экспедиций, отправленных с Земли и близлежащих обитаемых миров в эту область пространства и не вернувшихся в срок. А это — стандартная программа планетологических экспериментов, установленная для проекта практических исследований дальнего космоса «Луч». Утверждена Комитетом по использованию космического пространства ООН 31 августа 2096 года.

— И что? — осторожно спросила «страшная девушка».

— И то, — ответил Кратов. — И прихватите с собой того «жучка», что вы приклеили к ножке кресла.

— Пардон, — растерянно сказала Ева-Лилит. — Но их там два.

9.

— Всё готово, — торжественно сказал директор Данбар.

— Будьте чрезвычайно внимательны, — распорядился Кратов. — Вне зависимости от развития событий. И, когда всё произойдёт — если произойдёт по моему сценарию, — немедленно дайте мне знать.

— Любопытно, каким образом? — усмехнулся Данбар. — По взаимному соглашению доступ посторонних в зал для игры и связь игроков с внешним миром запрещены под страхом проигрыша. Этак мы снова загоним себя в угол.

— В зале есть окна. Такие, знаете, стрельчатые. Пошлите кого-нибудь из драйверов, пусть полетает снаружи, как бы между прочим, и посветит прожекторами. Цветами Сиринги, зелёными и голубыми.

— Константин, — тихо сказал Данбар. — А если вы просчитались?

— Значит, я просчитался, — с неохотой ответил Кратов. — Игра есть игра… Узнаю о собственном фиаско, выйдя из зала. А из зала я выйду, скорее всего, не победителем… — он тяжело вздохнул. — Но, по моим прогнозам, это должно случиться с часу на час. Первыми идём мы. Потом ветроносцы с Росса 154. Потом орки с Гнемунга. Потом ещё три расы, но с очень большим отставанием, все они остаются за флагом.

— Ну, не знаю… Мы просканировали всё пространство вокруг Сиринги, все его уголки и закоулочки.