Эпитафия

– О, да! Да! Трахай меня! Давай, не останавливайся! – летят в ухо возгласы стонущего тела подо мной. Ее руки и ноги замком сомкнулись на моей спине. Слева, на комоде, из фотографии в деревянной рамке на нас смотрят счастливые глаза ее и ее мужа. Твою мать, как я в это вписался…

Все закончилось быстро, впрочем, как и всегда. Стою на балконе, слышу шум воды из ванной, папироса Беломора обжигает горло, но курить больше нечего. Какого хрена она курит Беломор?

Надо как-то тактично съебаться. Прохладный воздух с вечерней улицы освежает мозги. Кажется, я окончательно отрезвел.

Вода в ванной перестала шуметь, слышу щелчок открывающейся дверцы балкона за моей спиной. Ну вот, бля, не хватало еще стоять и трепаться с этой курицей.

– Ну че, вдоволь наебался? – Басистый мужской голос бьется мне в затылок.

– Чего… – успел только произнести я, как острая боль пронзила меня и холод пробежал по всему телу. Опускаю глаза и вижу, что здоровенный кухонный нож по рукоять вошел мне в живот. Затем снова, и снова… У меня не было сил даже крикнуть, и я с хрипом рухнул на пол, хватаясь руками за продырявленный живот.

– Ну что, милый, может продо… Дима? Ты… ты сегодня так рано?

– Значит вот чем ты занимаешься, пока я на работе, а, шлюха? – все тот же ровный, басистый голос звучал в комнате.

– Я не… Что у тебя в руке… что ты сделал!?

В глазах начало темнеть, внезапно жуть как потянуло в сон. Веки непроизвольно слипаются. Гулким эхом слышу:

– Нет, Дима, не надо!

– Сдохни, мразь! Сдохни! СДОХНИ!

Крики сопровождаются чавкающим звуком, затем темнота, пустота, тишина…

Квартира 145

– Ты слышал, чувак? Кажется, крики какие-то, – говорит Леха, глядя на меня красными глазами.

– Да, наверное, соседка сверху привела себе очередного ебыря. Не парься, чувак, дай лучше сигу. – говорю я, пододвигая бонг.

На газетке, на полу, лежит покрошенная, некогда пушистая, бошечка. Аромат в комнате стоит блаженный. Леха подогнал стафчик что надо.

Засыпаю кропали в колпак. Зажигалка зависает как звездолет над звездными травами. Стеклянную тару наполняет белоснежный дым, что приятно обжигает горло. Многолетний опыт не дает мне закашлять. Смотрю на Леху, глазки у него прикрыты на девяносто процентов, начинаю хихикать.

– Че угараешь? – спрашивает он, но сам начинает смеяться.

– Да ты бы видел себя, дутик.

Мы заливаемся бессмысленным смехом. Говорят, он продлевает жизнь, если так, то мы будем жить вечно.

Прошло примерно тридцать минут, я сижу в кресле, Леха лежит на диване. Оба мы залипаем в телевизор. Вижу, как мир наклонился. Мы уже находимся не в комнате, мы в кабине космического шаттла, что прорезает пространство, унося нас ввысь, оставляя все мирские проблемы там, внизу.

– Чувак, мы пьяные астронавты, – говорю я.

Леха начинает хохотать, я присоединяюсь. Вдруг стук в дверь. Я встаю, открываю:

– Добрый вечер, я сержант Хапаев. Извините за беспокойство, но не слышали ли вы каких-либо криков или шума?

– Добрый вечер, нет, не слышал, – отвечаю я, – а в чем дело?

– Кто-то, возможно, из ваших соседей позвонил с жалобой на шум из 150 квартиры. Но ни соседи, ни жильцы этой квартиры не открывают.

– Ясно. Но нет, товарищ сержант, ничего не слышал.

– Что-то у вас глаза красные, молодой человек…

– Так вы время видели? Я спал, проснулся от стука в дверь.

– Да? Ну хорошо, извините за беспокойство еще раз.

– Ничего страшного, всего доброго.

– До свидания.

Я закрыл дверь, двинул в сторону комнаты. Это были явно последние гости, которых я бы хотел увидеть сейчас. Но да хрен с ними.

– Кто это был? – спрашивает Леха.

– Сержант Хапаев. Видимо, прибежал на хапку. Я ему сказал, что у нас ничего не осталось.

Леха начинает ржать, я прыгаю в кресло и тоже заливаюсь хохотом. Продолжаем наш полет.

Кислотный дом

“Что же с нами стало?”

“Да, чувак, вот этот прикол”

“Сдохни, сдохни…”

Какие-то невнятные голоса звучат в голове. Где я? Сколько я здесь сижу? Оглядываюсь по сторонам, стены плывут и дышат. Ах, так это комната Насти. Точно, Настя – сестренка. А какого хрена я здесь делаю? Встаю, вижу деревья за окном танцуют под мою музыку в наушниках. Чувство, будто я средоточие всей вселенской энергии. Так вот, что такое марка…

Гляжу перед собой, в окно. Я слился в единое целое с этим миром, и от того кажется, что все люди внизу думают совсем не о том. Как можно думать о работе, учебе и подобной хрени, когда у тебя есть этот мир. Хочется закричать: “Да оглянитесь вы вокруг, вашу мать, вокруг вас Вселенная, дайте ей просто провести вас за руку”. Занятная штука. На что способен маленький кусочек картона.

Оборачиваюсь, комната переливается всеми цветами радуги. Создается ощущение, будто в мире больше нет острых углов, будто этот мир безопасен. Нужно сохранить хотя бы крупицу трезвости ума на случай, если вернется кто из родных. Интересно, сколько еще будет крыть. Что это? Какой-то маленький дом…

“Вась, завязывай с этими мыслями…”

“Давай, не останавливайся…”

“Да не парься, чувак…”

А, кукольный дом моей сестры. Так вот откуда эти голоса. Сколько я залипал на него? Ладно, схожу умоюсь.

Мне ко второй