Эпилог к концу света (СИ)

– Чингар, а где водятся гапуры в дикой природе? – полюбопытствовала я, когда мы вновь погрузились на спину зверя и не спеша двинулись дальше.

– А здесь и водятся, в Инкар и её окрестностях, ну и еще в некоторых местах, – легко ответил он. – Ещё увидишь. Мы же здесь надолго, да?

– И хотелось бы возразить, но – увы. Боюсь, что мы здесь очень надолго, - вздохнула я.

– Я так и не понял, что именно ты хочешь тут найти, – признался мужчина.

– Если бы я сама это понимала!

***

Поскольку внятно определённой цели у нас не было, решили действовать так, как инчиры во время выгула молодняка. То есть кочевье от одного удобного места до другого раз в два-три дня, охота, обустройство лагеря и тренировки с оружием. Чингар, конечно, драться со мнoй, даже в учебных целях, согласился не сразу, но в итоге не сумел выдвинуть ни одного вменяемого аргумента против.

Потом вождь и вовсе вжился в роль, увлёкся и стал гонять меня достаточно вдохновенно. Вдохновляли его, правда, не мои успехи, а возможность поймать и потискать. Опять, что ли, охотничий азарт срабатывал? Я вроде бы никогда не возражала против объятий и поцелуев,так что иных предположений не было. Это немного раздражало, но… не дать себя поймать – тоже неплохой стимул.

А на четвёртый день, когда мы покинули первое место стоянки в излучине широкого ручья, и шли, ведя гапура в поводу, я наконец увидела, откуда и как появляются тайюн. И объяснению это, как и само существование подобных тварей, не поддавалось, потому что они просто возникли,из ниоткуда.

Мы вышли на пустую прогалину, которая при солнечном свете должна была выглядеть нарядной и сказочной: луговое разнотравье пестрело среди крупных гранитных валунов жизнерадостно-розового цвета. Но мгновение – и на камнях уже пригибаются к земле, готовые броситься в бой, твари числом больше десятка.

Чингар зло и очень по-звериному зарычал – не то на них, не то на меня за то, что без раздумий выхватила меч из ножен. Однако времени для спора и выяснения отношений тайюн не оставили. Да я и не собиралась лезть вперёд и соревноваться с инчиром в количестве трофейных клыков, бессмысленно. Но стоять памятником самой себе, пока мужчина один отмахивается от тварей,тоже было выше моих сил. А так вроде и у него спина прикрыта, и я не чувствую себя бесполезным грузом.

Бой был коротким – и жарким. И не удалось выйти из него совсем уж без потерь, одна из тварей всё-таки достала Чингара когтями.

– Погоди ты с зубами, не убегут. Дай плечо гляну, - проворчала я, вытирая лезвие меча пучком того самого разнотравья, которым минуту назад любовалась.

– рунда, царапина, - отмахнулся вождь, прикрывая пострадавшее место ладонью. Даже отвернулся, как будто я могла не заметить, что там между пальцами уже красно.

– Ты ведёшь себя как ребёнок. - Вложив оружие в ножны, я успела перехватить мужчину за локоть.

Дальше сопротивляться он не стал, позволил осмотреть порезы; только скривился недовольно, когда я взялась за нож.

– Можно просто замотать, заживёт, - недовольно пробурчал Чингар.

– Нельзя, - отрезала я. – Она ограничивает твою подвижность и может стоить жизни нам обоим. И вообще, что за кокетство? Раньше ты вроде так не боялся целителей, – поддела я.

– Я не боюсь, - огрызнулся он. Снова поморщился, когда я ножом полоснула по своей ладони и накрыла ей рану, смешивая кровь, а после всё-таки добавил: – Я не хочу, чтобы ты вредила себе. отя бы тогда, когда можно без этого обойтись.

– Чингар… – Я глубоко вздохнула, не понимая, злит меня эта его забота или умиляет. Вроде радоваться-то особо нечему, глупость же, а с другой стороны – и ругаться язык не поворачивается. – Давай как договаривались, я сама буду определять, когда можно обойтись, а когда – нет. Я этим занимаюсь немного дольше, чем ты вообще живёшь на свете. Почти в три раза подольше.

Не уверена, что про три раза вождь понял, умножения местные, по-моему, не знали, но хотя бы перестал спорить и позволил мне спокойно залатать порезы,тем более сил на это ушло всего ничего. Когда закончила, он на несколько секунд, благодаря, накрыл мою руку своей, а после принялся за свой обычный вандализм – выдирание зубов поверженным тварям.

Да уж. Не только Чингар пересмотрел своё отношение ко мне, но и я к нему как-то терпимей стала. Раньше бы точно ограничилась злым рыком в ответ на его попытку избежать лечения, да еще под таким дурацким предлогом, а сейчас ничего, объясняю, уговариваю, даже нахожу забавным. Вот уж верно – ко всему можно привыкнуть.

– А куда ты все эти клыки деваешь потом? - пoлюбопытствовала я. - Тайюн-то ты убил гораздо больше, чем поместилось у тебя на бусах.

– Юноши собирают их в тайгур и приносят в жертву, чтобы дух маря пришёл и покорился, – ответил мужчина. – Лучше всего, когда зубы тайюн даёт отец, но тогда не всем достанется.

– Что такое тайгур?

– Это узор из кожаных шнурков и клыков, сетка, - объяснил Чингар.

– Мне кажется, я такого у вас не видела, – задумалась я. - Зубы вроде только взрослые мужчины на бусах носят, а подростки нет.