Эпидемия. All Inclusive. (СИ)

- Ии-иэй, - чуть дернулся узбек, столкнувшись взглядом с черными провалами глаз. Почувствовав холод страха, Махмуд поднял биту и отступил на несколько шагов, оглянувшись в сторону бешеных, по-прежнему сгрудившихся неподалеку.

- Член ширинкой прищемил, - вдруг произнес Сергей.

- Щито? - не справился Махмуд с голосом, произнеся вопрос с акцентом.

- Член, говорю, ширинкой прищемил, - оскалился Сергей, - вот и орал.

- Ай, ты пидорас! - облегченно выдохнул Махмуд, почувствовав, как у него из груди рванулся облегченный вздох.

- А мне все... похуй! Я сделан из мяса! Самое страшное! Что может случиться!!! Стану пидорасом! Стану пидорасом!!! Иээй!!! - неожиданно взвился в воздух Сергей и принялся прыгать в воде как горилла, поднимая тучу брызг и с силой врезаясь пятками в песок.

- Серега!

- Я на севере была, золото копала!!! Если б не моя пизда, с голоду б пропала!!!

- Серега, ты чего?

- Я приехала в колхоз, имяни Мячурина! Так и знала отъябут, словно сердце чуяло!!! У-ух!

- Серега!!!

- А?!

- Ты ебнутый? Ты что орешь?

- Махмуд, я ебнутый, да! Я это чувствую, понимаешь, мне кажется, я теперь могу сдерживаться!!!

- Нахуя так орать то?

- Тебе жалко, что ли, а?!

- Да мне-то насрано, но вот им твои крики, похоже, не очень нравятся, - показал большим пальцем за плечо Махмуд и сам обернулся.

- Йо-ооп твою... а чего их так дохера? - замерев, удивился Сергей, осматриваясь по сторонам - у сарайчика пляжного бара, у лестницу к площадке с бассейном и у пляжного ресторана стояло уже не менее трех десятков бешеных.

- Слышь, и-эй, тебе намекнуть на чьи крики они сюда пришли, или сам догадаешься с одного раза?! - даже чуть подпрыгнул от возмущения Махмуд.

Марина Иванникова. 06 октября, поздний вечер

Марина Иванникова

06 октября, поздний вечер

Очень хотелось пить. Еще очень хотелось писать.

Придя в себя, первым желанием было открыть глаза, но Марина не стала этого делать. Страшно.

Девушка прислушалась к ощущениям.

Больно. Очень больно. Больно везде.

Голова болела изнутри и снаружи. Снаружи болели губы, нос, саднило щеки, а изнутри в стенки черепа долбилась тупая боль, надавливая на глаза так, что они готовы были вывалиться.

Болел затылок. И снаружи болел, наливающейся и пульсирующей шишкой, и изнутри, тянущей разъедающей болью переходя на плечи и шею. Сильно саднили локти, рядом по рукам щекотало болью мелких ссадин.

Болели колени, бедра, живот, спина и очень сильно болела левая грудь.

Все это болело, но на эту боль внимания Марина обращала мало - поглощала ее, заставляя все тело ныть и сжиматься в спазмах горло боль в промежности. Казалось, что сейчас туда вставлен горящий штырь, приносящий нестерпимое жжение.

Два штыря.

"Как мне в туалет теперь?"

Марина по-прежнему лежала, не открывая глаз.

Кроме боли, ее очень волновало то, где она. К воспоминаниям она целенаправленно не хотела возвращаться - очень уж пугающее было то, что сохранилось в памяти.

Понемногу приходя в себя и свыкаясь с болью, девушка начала прислушиваться к ощущениям. С удивлением и даже радостью она поняла, что за последние несколько минут ее никто не тронул. И боль, та, которая есть вместе с ней, она одна, больше сторонней, новой боли нет.

Боясь блеснувшей надежды, Марина начала дальше ощупывать свои чувства и ощущения. Простынь. Чистая простынь, легкое одеяло - поняла девушка, проанализировав прикосновения к коже.

Постельное белье, уютное и мягкое.

Очень, очень осторожно Марина открыла один глаз. И тут же закрыла, увидев рядом с собой силуэт.

Ощущение окружающего мира теперь вернулось к девушке полностью и, осознав всю какофонию звуков, она дернулась.

Рядом кто-то сипло дышал. Поодаль тоже, причем не один человек.

Но не это дыхание испугало девушку - издалека неслись такие звуки, от которых у Марины застыла кровь в жилах, и даже боль отступила, уступив место заполнившему всю ее сущность страху.

Ад Данте - так можно было охарактеризовать звуковой фон. Шорканье, хрипы, чавканье, поскребывания, и над всем этим далекие, но прекрасно слышимые сейчас истошные крики, недалекое множественное рычание, вой...

"Я сошла с ума" - всхлипнула девушка, понимая что нормальному человеку такое мерещиться не может. От бессилия и отчаяния она едва слышно застонала.

- Мариша, Мариша, солнышко, - зазвучал вдруг рядом знакомый голос, а на голову невесомо легка легкая рука, поглаживая по волосам.

Не в силах поверить, Марина потянулась веками вверх и открыла глаза.

- Мариш, это я, Вика, - донесся до девушки шепот.

При этом леденящие кровь звуки с периферии слуха никуда не пропали.

Открыв рот, Марина напряглась и попыталась что-то сказать. Получилось не сразу - мышцы плохо слушались девушку и поначалу изо рта вылетали только тихие сиплые выдохи.

- Пить хочешь? - спросила вдруг Вика.

Марина, облегченно вздохнув, кивнула. И тут же сморщилась от боли в груди.