Эпидемия. All Inclusive. (СИ)

Голос командира воздушного судна был молод, весел и задорен. Анжелика даже подняла бровь в удивлении, и мама, которая вполне себе заинтересованно беседовала с соседкой, несмотря на недавнюю размолвку, это заметила.

- Там летчик говорливый такой, - покачала мама головой, глядя на дочь, - всю дорогу посмотрите налево, посмотрите направо! Мы вот это море пролетаем, а теперь вот это! А если посмотрите туда, увидите этот город!

Анжелика так и не поняла, то ли мама возмущается говорливостью пилота, то ли наслаждается тем, что командир самолета приобщал ее весь полет к географии за иллюминатором. Но тут девушке стало не до этого - самолет лег на крыло и довольно резко начал снижение. В ушах сразу как будто вакуумная пробка появилась и Анжелика зевнула. Потом еще раз. И еще.

Помогло - возвращенный слух налил ватный гул в салоне силой, и послышались недовольные быстрым снижением голоса пассажиров. Уши у Анжелики опять заложило, и она одной рукой потянулась к сумочке за леденцами, второй прикрывая рот, насильно заставляя себя зевать.

В иллюминаторе видно ничего не было - сплошная мгла серых облаков.

Уши уже реально болели и, судя по недовольным возгласам, не только у Анжелики - многие в салоне почувствовали резкий перепад давления. Рядом заплакал ребенок.

Самолет буквально вынырнул из облачного марева - Земля показалась как-то вдруг и совсем рядом, замелькали внизу маленькие сейчас деревья, быстро-быстро картинкой серое осеннее поле побежало. Лайнер неуклонно приближался к земле, а Анжелика приникла к иллюминатору, с интересом наблюдая за посадкой.

В последний момент, когда земля уже была совсем рядом, летчик вдруг или гарцанул, или слишком резко выровнял самолет, так что тот взмахнул крыльями, и тут же колеса с силой ударились о взлетно-посадочную полосу. Заревели двигатели на реверсе, и понемногу самолет начал притормаживать.

"Шумахер, блин", - под дружное традиционное, немного нервное сейчас хлопанье в ладоши выдохнула про себя Анжелика, наблюдая за леском неподалеку, деревья которого сейчас замедляли свой бег.

По посадочной полосе ехали долго. Очень долго, так что в иллюминаторе мелькнуло сначала здание одного терминала аэропорта, потом другое. Несмотря на объявление по громкой связи, большое количество пассажиров как всегда уже поднялось, и столпилось в проходе, сжимая свою ручную кладь и гремя бутылками в пакетах из дутика.

- Быдло трамвайное, - устраиваясь поудобнее, хмыкнула Анжелика, беззастенчиво осматривая стоящих в проходе людей. Девушка искренне не понимала, зачем надо подскакивать сразу, игнорируя просьбы старшей бортпроводницы и толпиться в салоне. Если только первым на паспортный контроль успеть, но тут тоже не вариант - ведь первым выходит из автобуса тот, кто последним в него зашел. Или надо пятнадцать минут стоять, чтобы занять сидячее место на две минуты, пока автобус едет от самолета до терминала?

Но в этот раз лайнер катался по рулежной дорожке уж очень долго. Мимо мелькнуло еще одно здание, незнакомое - сколько раз Анжелика прилетала в Пулково, это строение она точно ни разу не видела. А самолет все продолжал двигаться по рулежной дорожке. Периодически под облегченные возгласы движение останавливалось, но вскоре начиналось снова.

Как в пробке.

То и дело девушка смотрела на экран смартфона. Бесполезно - сети почему-то не было, и она даже не думала появляться.

Игорь волнуется, наверное.

Спрятав телефон в карман, Анжелика прикрыла глаза. Народ по-прежнему толпился в салоне, а девушка попыталась снова вздремнуть.

Не получалось. Слишком затекло уже все тело, но самое главное - чувствуя отступающую слабость, Лика поскорее хотела попасть домой, принять душ и оказаться в теплой постели. У нее еще есть целых четыре дня, в которые она сможет наслаждаться ничегонеделанием перед выходом на работу.

Лайнер в очередной раз остановился. В иллюминаторе теперь было видно только куцее поле, и далеко-далеко почти невидимые сейчас в осенней хмари последние этажи купчинских высоток. Постепенно голоса и обсуждение пассажиров становились все громче, кто-то громко и визгливо доставал вопросами одну из стюардесс, но из салона никого так и не выпускали. Лишь минут через пятнадцать, когда градус обсуждения достиг довольно-таки возбужденной точки, началось какое-то движение и двери салона распахнулись, выпуская измученных ожиданием пассажиров на трап.

Изголодавшиеся по свободе туристы рванулись вперед. Подождав, пока основной поток промчал вперед по проходу, Анжелика не торопясь достала свою сумку с верхней полки, и они вместе с мамой двинулись к выходу.

Осенний Питер встретил как обычно - сырым воздухом, будто наполненным водяной взвесью изморози и стылыми порывами ветра, пробирающего внутрь даже сквозь одежду, колюче жаля холодом.