Эпидемия. All inclusive

Рука моя дернулась, больно ударившись — с удивлением я увидел зажатый между пальцами клок окровавленных седых волос.

Так, ясно — дернул слишком сильно.

Бритт между тем безвольно упал, окровавленным лицом ударившись в пол, и я начал с рычанием топтать его ногами. Не удовлетворившись этим, с рыком прыгнул на англичанина, схватив его шею в захват и подтащив к крану для ног, расположенному на уровне колен, размахнулся и насадил яйцевидную голову на него. Раздался хруст зубов, закапала обильно кровь, а я все продолжал рывками вталкивать голову бритта на кран. Когда его лицо уткнулось в стену, я с гортанным криком подпрыгнул и начал бить ему ступней в затылок и шею.

Заголосила рядом тетка, ворочая толстыми ногами, пытаясь отползти и барахтаясь в красноватой луже, но я внимания не обратил — что было силы бил по затылку англосакса, сминая подошвой редкие седые волосы. Раздался треск, как будто ткань рвется, и голова англичанина сорвалась с крана. Нижняя челюсть в обрамлении красных жгутов мышц осталась висеть, а все остальное упало.

Рывок повернул переключатель, и из крана полилась воды, вымывая кровь из изуродованной головы британца, обнажая серые мозги.

— Иди сюда бля! — рявкнул я на англичанку, но мой крик ей будто сил придал — ноги ее звучно скользнули по кафелю, отвислые бедра звучно шлепнули по мокрой поверхности, но тут она извернулась и на четвереньках побежала от меня.

— Стоять, сука! — невнятно зарычал я, чувствуя как лицо в гримасе искажается.

Полные ладошки, с пальцами как сосиски рванули песок, взмывший вверх фонтаном, и женщина поднялась. Она была полной, при беге все ее тело сотрясалось и ходило ходуном как желе, но бежала она очень быстро.

Еще бы, от смерти бегать.

Понемногу ускоряясь, я начал ее догонять. Миновав вытащенный на песок катер, который вчера спускала на воду дружная команда арабов, англичанка выскочила на травянистую поляну и устремилась к соседнему отелю мимо помойки в высохшем русле реки.

Попыталась. Бежала англичанка недолго — если у тебя такое вес, отсутствие привычки двигаться и проблемы со здоровьем, то даже страх смерти не заставит тебя убежать очень быстро и очень далеко.

Выдохшись, едва сделав несколько шагов по траве, она замедлила бег, и сейчас просто шла, держась рукой за бок и причитая на своем вперемежку со всхлипами и стонами.

— Куда, а? — тоже перейдя с бега на быстрый шаг, подошел я к ней и схватил за редкие, слипшиеся, будто не до конца высушенные феном светлые волосы. Раздался сдавленный вскрик и женщина упала.

— Ты что? Устала?! — присел я рядом с ней, дергая ее за затылок и заставляя посмотреть мне в глаза.

Ненависть, заполнявшая меня, была готова хлынуть через край.

Широкое, овальное лицо оказалось совсем рядом. Нос свернут в сторону от удара, на щеке наливается кровоподтек, губы слоеными плюшками исходят кровью, а вот правая щека, левая для меня, даже чистая. И на ней ярко рыжим, контрастируя с бледностью кожи, выделяются веснушки.

В эту щеку я и вцепился зубами, подтянув к себе голову, не обращая внимания на сопротивление, что было силы сжимая челюсти. Англичанка истошно завизжала и оттолкнулась от меня. Выплюнув небольшой кусочек мяса, чувствуя солоноватый привкус во рту, я поднялся. Лежащая на спине женщина заголосила, исходясь кровью, соплями, слезами и пыталась от меня отползти.

Блять.

Вкус крови меня будто отрезвил — подняв к лицу руки, я сейчас смотрел на окровавленные ладони с отвращением. К тыльной стороне правой на мокрой и вязкой пленке крови был прилипший клок седых волос.

— Блять, — успел сказать я до того, как упал на колени, и меня вывернуло наизнанку.

Рукавом вытерев блевотину напополам с кровью со рта, я поднялся и встретился глазами с Владом. Рядом с ним стоял Махмуд, а поодаль еще несколько человек.

— Хуле смотрите? — негромко поинтересовался я и, развернувшись, побрел к морю.

Ни мыслей не было сейчас, ни эмоций. Одна серость в сознании.

Зайдя в воду, я долго плескался, умывая лицо и полоская от крови рот, а после вышел на пляж.

Надо бы кроссовки отряхнуть — песка внутри много, чувствуется.

Едва выйдя из воды, остановился.

— Доктор есть? — посмотрев в глаза Владу, спросил я.

Ну, надо же что-то сказать.

На удивление, парень кивнул и вперед вышел широкоплечий мужчина с бородой. На скуле у него, чуть ниже глаза, ближе к уху, была большая родинка, из которой тоже произрастало несколько волосинок.

— Доктор, что со мной? — бесцветным голосом спросил я.

— Хуй знает, — пожал плечами доктор, — видимо, новая форма бешенства.

— Меня укусили, — поднял я руку, с которой неясно когда спала повязка, и сейчас там обнажились следы от чужих зубов.

— Да, Махмуд сказал, — кивнул доктор.

Повисло недолгое молчание.

— Блять, ну скажите что-нибудь! — взорвался я, — вы же медицина, епта! Бешенство же лечится, когда собаки кусают!

— Это не собаки, — пожал плечами доктор, вначале было слегка отшатнувшейся от моей вспышки, — и бешенство лечится в начальной стадии. Сейчас же у нас не только лекарств нет, но и связи вообще с кем-то. Судя по всему, мы остались наедине сами с собой.