Эпидемия

— Представьте, Гарин звонит жене и просит ее о помощи. Он может догадываться о том, что телефон прослушивается, и сказать что-нибудь вроде: «Солнышко, принеси мне деньги… или патроны… туда, где мы с тобой познакомились. Ладно?» Вот и сиди гадай, где они познакомились: то ли в музее, то ли в дельфинарии. Стало быть...

— За домом надо следить!

— Правильно! Если мои выкладки верны, то рядом с домом обязательно будет наружное наблюдение. У нас в машине есть рация, у них — наверняка тоже. Волну я знаю, настроиться не составит особого труда. Будем следить за теми, кто охотится за Гариным, и таким образом выясним, где он находится.

— Ловко!

Куратор снисходительно улыбнулся.

— Бритва Оккама.

— Что?

— Был такой средневековый христианский философ, Вильгельм Оккамский. Так вот он однажды изрек: «Не умножай сущностей без необходимости». Проще говоря, не делай с большим то, что можно сделать с меньшим.

Кашинцев посмотрел на Валерия Алексеевича со смешанным чувством удивления и восхищения.

— Здорово! Вы читали труды Вильгельма Оккамского?

— Нет. Так любит говорить один человек. А я ему доверяю, хотя… Он сам учил меня: «В Организации никому доверять нельзя».

— А он, случайно, не сможет нам помочь?

Куратор сразу замкнулся. Лицо его стало серьезным, лоб перечеркнула глубокая складка.

— Нет. Я не должен его подставлять.

— Ну ладно. И куда вы будете звонить?

— В справочную службу. Не «09», конечно. В другую справочную.

Валерий Алексеевич достал телефонную карточку, вставил ее в прорезь считывающего устройства и набрал номер, аккуратно прикрывая цифры рукой. Он сделал это машинально, даже не задумываясь, — привычка.

— Золото-32, — назвал он дежурный пароль. — Будьте любезны, мне нужно узнать адрес по номеру абонента. Да. И заодно посмотрите, кто там прописан.

Куратор назвал номер и некоторое время ждал. Затем он сказал спасибо и повесил трубку.

— Ну что? — Кашинцев дрожал от нетерпения.

Что-то мальчишеское, все еще живущее в его душе, замирало от ощущения причастности к некой тайне. То же самое он испытывал, когда смотрел фильмы про шпионов.

— Он женат! — торжествующе сказал куратор. — Мы на верном пути. Поехали!

Кашинцев взял его за рукав.

— Только я сначала куплю мороженое, ладно?

— Куда? — спросил недовольный шофер.

Видимо, ему не очень-то нравилось кружить по тушинским дворам.

— Остановите здесь, — распорядился куратор. — Так. Хорошо. Теперь поставьте машину на стоянку и не выходите из нее, что бы ни случилось, — он достал из кармана маску, смочил ее дезинфектантом и протянул водителю. — В городе — эпидемия, — пояснил он, увидев удивленный взгляд. — Если хотите вернуться домой, — лучше наденьте.

— Ну, а мы, — Валерий Алексеевич взял рацию, — немного прогуляемся. Пойдемте, Игорь Константинович.

Кашинцев сунул руки в карманы, зачем-то ссутулился и пошел следом за куратором. Он поймал себя на мысли, что, возможно, выглядит не слишком естественно, хотя ему и казалось, что так он привлекает меньше внимания.

— Расслабьтесь, — услышал он голос своего спутника. — Не думайте о том, куда и зачем мы идем; все ваши мысли написаны на вашем лице крупными четкими буквами.

— Что же делать?

— Попробуйте что-нибудь вспомнить. Например, число «Пи» до семнадцатого знака или сколько стоила водка в девяносто втором году. И главное — не смотрите никому в глаза. Под ноги тоже не надо.

Валерий Алексеевич, казалось, вовсе не замечал, что происходит вокруг; занятый тем, чтобы не наступать в лужи, попадавшиеся им на пути. Они вошли в непримечательный московский дворик. На углу, за невысокой кирпичной оградой, — два зеленых мусорных бака; в центре — карусель, качели и лестницы, сваренные из труб.

Внезапно Валерий Алексеевич свернул к ближайшему подъезду. Перед железной дверью ненадолго задержался: три кнопки блестели чуть больше остальных. Набрав нужную комбинацию, он и шагнул в темноту подъезда. Кашинцев — за ним.

— Мы идем к его жене? — громким шепотом спросил он, едва дверь закрылась за ними.

— Да нет же, — ответил куратор. — Мы занимаем позицию. Дом Гарина — напротив. А группа наружного наблюдения — в темно-синих «Жигулях» «девяносто девятой» модели. Вы обратили внимание: стекла изнутри запотели, а водительское — приоткрыто? Там они и сидят.

Они поднялись на лестничную площадку между вторым и третьим этажами.

— Не подходите к окну, — велел куратор. — Можете присесть на лестницу.

Он достал рацию и поставил ее на подоконник. Сначала не было слышно ничего, кроме треска. Валерий Алексеевич щелкнул какими-то рычажками, и треск немного поменял тембр. Потом — еще и еще.

— Думаю, этот канал, — произнес куратор. — Он сейчас свободен. Будем ждать.

Валерий Алексеевич, — Кашинцев не мог отделаться от ощущения, что все это — хорошо отрепетированный трюк. Все оказалось так просто, но он бы, например, ни за что не заметил, что у какой-то машины, стоящей в пятидесяти метрах от них, запотели стекла. Да он бы и не посмотрел на нее! Более того, Кашинцев был уверен, что и куратор даже не обернулся в ту сторону.

— Как вы догадались, что группа наружного наблюдения — в «девяносто девятой»?