Эпидемия

— Приеду, как только освобожусь. Нет, пожалуйста, не надо. Ну что за глупости лезут тебе в голову?

У него это был уже третий брак, и, положа руку на сердце, стоило признать, что у жены имелись основания подозревать его в некоторой повышенной активности за пределами супружеской спальни, но только не сейчас. Не в эти сумасшедшие дни, когда он в буквальном смысле оказался между молотом и наковальней.

— Солнышко, извини, нет времени. Я перезвоню тебе. Попозже. Ага. Целую.

Он положил трубку, зная, что ему предстоит еще один телефонный разговор — еще менее приятный, чем беседа с женой.

Но выхода не было. Все равно он должен был это сказать.

Чернов снова снял трубку.

— Алло! Александр Вениаминович? Чернов беспокоит. Александр Вениаминович, боюсь, нам придется пойти на это. Да, как минимум на неделю. Мы и так уже затянули. Я должен был сделать это сутки назад.

Он кивал, не замечая, что непроизвольно вжимает голову в плечи. Чернов до сих пор побаивался Александра Вениаминовича Крупина — человека, которого он сменил на посту зампреда ФСБ.

Крупин уже два года как вышел на пенсию и ныне трудился в совете директоров одного из крупнейших операторов сотовой связи. Подразумевалось, что и для Чернова там готово теплое местечко.

— Александр Вениаминович, конечно, я сделаю все, что в моих силах, но… Вы недооцениваете ситуацию… — последнюю фразу он сказал тихо, ожидая привычного разноса, который и не замедлил последовать.

— Хорошо. Будем стараться, — со вздохом сказал он, понимая, что выбор все-таки сделать придется. Тяжелый выбор — и в самое ближайшее время.

Чернов встал из-за стола, одернул пиджак и нащупал прибор. Это уже смахивало на паранойю — каждые пять минут проверять, работает ли ЧИП-66, но он прекрасно понимал, чем это у него вызвано.

Чернов боялся.

Он вышел из кабинета, прошел по длинному коридору и спустился на лифте в подземное помещение Координационного центра, откуда осуществлялось руководство мерами по нейтрализации эпидемии.

В большом зале царила бесшумная суета. Мягкие серые ковры скрадывали торопливый стук шагов, из-под потолка лился ровный гул мощных кондиционеров; в воздухе разносился едва уловимый запах дезинфектанта. На стене висела подробная электронная карта Москвы; перед ней двумя полукруглыми рядами стояли столы. За каждым из них сидел человек в наушниках и записывал поступающую информацию, она тут же передавалась в Центральный сервер, отчего цвета, в которые была окрашена карта, постоянно менялись.

Чернов знаком подозвал человека, руководившего работой.

— Что нового?

— Новости неутешительные, товарищ генерал. Количество заболевших постоянно растет, — полковник Башкирцев, коренастый мужчина с коротким седым «ежиком» на голове, пожал плечами.

— Вы справляетесь или нет? Ситуация под контролем?

— Ну-у… Пока — да. Эпидемический барьер еще не превышен. Нам удается вовремя локализовывать очаги инфекции…

Чернову послышалось в его словах скрытое «но».

— Что еще?

— Но никто не знает, что случится в следующий момент. Все происходит очень быстро. Я прошу Вашего разрешения произвести отключение базовых станций.

— Хм… — Чернов взглянул на карту, отвернулся и медленно пошел к выходу. Башкирцев последовал за ним, ожидая ответа. — Вы понимаете, что это означает? Чем это может для нас обернуться?

— Товарищ генерал, если этого не сделать, все может быть еще хуже, — возразил полковник.

— Отключение базовых станций равнозначно признанию, — продолжал Чернов. — Вы представляете, какая поднимется шумиха во всем мире? Мы не можем этого допустить.

Прежде всего, — осторожно начал Башкирцев, — нас обвинят в попытке препятствовать распространению объективной информации. Может, следует сделать упор на этом?

— То есть? — Чернов остановился и посмотрел на полковника. — Я не совсем хорошо понимаю, что вы имеете в виду.

— Отключение базовых станций вызовет массу упреков: мол, это нужно, чтобы скрыть истинные масштабы эпидемии. Думаю, надо косвенно согласиться, чтобы никто не стал копать глубже. Так мы пустим СМИ по ложному следу. Они, конечно, будут визжать о свободе слова и прочих глупостях, но эту песню мы уже слышали. Она не такая уж страшная, хоть и не очень мелодичная.

Чернов с ожесточением потер виски; голова трещала, как орех под ударами тяжелого молотка.

— Другого выхода нет?

— Боюсь, что нет. По прогнозам специалистов, эпидемия имеет свойство нарастать лавинообразно. Если упустить момент перелома, то может оказаться слишком поздно.

— А что говорят аналитики?

— Ничего хорошего. Настроения в обществе в целом негативные. Эпидемия может спровоцировать массовые народные волнения, особенно если станет известно о ее природе.

— Надеюсь, не станет, — желчно сказал Чернов.