Эпидемии и Народы

ным на законодательном уровне в Чикаго. Это был первый крупный город, принявший подобное решение, но за ним быстро последовали и другие, так что данный источник инфекции тоже утратил свою значимость еще до Первой мировой войны⁷².

Разобраться с другими инфекциями оказалось сложнее. Еще с 1650-х годов европейские врачи осознавали, что ослабляющие симптомы малярии можно подавлять, если пить раствор, приготовленный путем вымачивания в воде или какой-то другой жидкости коры хинного дерева, произраставшего в Южной Америке (в дальнейшем активизирующий лечебный эффект агент в таком растворе стал известен как хинин). Однако в дальнейшем это средство было дискредитировано из-за неразберихи вокруг того, какое именно дерево давало действительно лечебную кору, а также из-за фальсификаций при ее коммерческих поставках.

В особенности эта дискредитация была характерна для протестантов, чье подозрение к иезуитам, разносившим знание о лечебной коре по всему свету, распространялось и на предлагаемое ими средство от малярии⁷³. Только после 1854 года, когда голландцы стали выращивать плантации хинного дерева на Яве, у европейцев появился достаточный объем коры необходимого типа. Проникновение в глубинные территории Африки, ставшее выдающейся особенностью европейской экспансии во второй половине XIX века, фактически было бы невозможным без хинина

---------

⁷² Срв. Harry Wain, A History of Preventive Medicine, pp. 250-263, 284-287, 353-358.

⁷³ От малярии большую часть жизни страдал Оливер Кромвель — малярийный пот сыграл свою роль и в той болезни, которая свела его в могилу. Говорят, что Кромвель отказывался от «иезуитской коры», видя в этом лишь папистский заговор с целью избавиться от него. См. Antonia Fraser, Cromwell, the Lord Protector (New York, 1973), pp. 770 слл.; A. W. Haggis, "Fundamental Errors in the Early History of Cinchona,,/ Bulletin of the History of Medicine, 10 (1941), pp. 417-459, 568-592; Paul F. Russell, Man's Mastery of Malaria (London, 1955), pp. 93-102.

- 406 -

с голландских плантаций, которые продолжали поставлять его европейскому миру вплоть до Второй мировой войны⁷⁴. В 1942 году, когда японцы захватили Яву, возникла необходимость в общих усилиях по открытию замещающих хинин химических соединений для борьбы с малярией, что привело к синтезированию атебрина* и ряда других вполне эффективных лекарств.

Постоянный прием достаточных количеств хинина позволял людям выживать в тех регионах, где в ином случае их бы убивала малярия, однако это средство просто подавляло лихорадку, а не предотвращало или вылечивало заболевание. Природа и сложный характер жизненного цикла малярийного плазмодия были установлены в 1890-х годах, но разработать вакцину или противоядие от малярии оказалось невозможным, а контроль над комарами был столь сложным организационно, что до 1920-х годов его предпринимали лишь в нескольких стратегически значимых местах.

Еще большее внимание, чем малярия, привлекала желтая лихорадка — отчасти из-за того, что она чаще приводила к летальным исходам среди подверженных ей взрослых, а отчасти потому, что она угрожала прервать имперскую экспансию США в Карибском бассейне. Однако желтая лихорадка представляет собой вирусное заболевание, поэтому вызывающие ее организмы не могли быть выявлены при помощи техник, доступным бактериологам XIX века. Тем не менее группа американских медиков во главе с Уолтером Ридом отправилась на Кубу для борьбы с этим заболеванием и доказала, что его распространителями выступают комары.

В 1901 году стартовала кампания по изгнанию желтой лихорадки из Гаваны путем наступления на места размножения

---------

⁷⁴ Russell, op. cit., pp. 96,105-116. Показательные подробности того, к каким последствиям приводили попытки проникнуть в Африку без специальных противомалярийных препаратов, см. в: Frederick F. Cartwright, Disease and History (London, 1972), pp. 137-139; Philip Curtin, The Image of Africa: British Ideas and Action, 1780-1850 (Madison, Wisconsin, 1964), pp. 483-487.

- 407 -

комаров. Эти усилия принесли успех — во многом потому, что медицинская кампания опиралась на престиж и ресурсы армии США.

В 1901 году Гавана лишь недавно освободилась от испанского имперского контроля в результате Испано-американской войны (1898). Вслед за этим амбиции и стратегические соображения Соединенных Штатов решительно обратились в сторону Карибского бассейна, когда обрели новую жизнь планы строительства канала через Карибский перешеек.

Усилия французов проделать это в 1881-1888 годах были прекращены из-за непомерного роста расходов на проект в результате масштабной смертности среди рабочих от малярии и желтой лихорадки. Поэтому для того, чтобы канал был успешно построен, принципиально значимым моментом становился контроль над болезнями, переносимыми комарами. Как следствие, американские политические лидеры и военачальники приступили к передаче беспрецедентных ресурсов в распоряжение медицинских чиновников, которым была поручена эта задача.