Эпидемии и Народы

⁶⁰ Насмешки над тем, как Адмиралтейство боролось с цингой, давно вошли в привычку. На первый взгляд это определенно выглядит классическим случаем неуклюжей бюрократической работы. Если уважаемые медики публиковали работы об эффективном лечении и предотвращении цинги еще в 1611 году и несколько раз после этого, то как официальное командование могло тянуть до 1795 года? Срв. John Woodall, The Surgeon's Mate or Military and Domestique Surgery, 2nd ed. (London, 1639), p. 165. Отрывок из главы «О лечении цинги» выглядит следующим образом: «Использование сока лимонов — это совершенное лекарство, которое хорошо себя зарекомендовало, будучи весомым и добрым: ставьте его на первое место, поскольку оно этого заслуживает... Некоторые корабельные врачи также ежедневно дают этот сок команде как укрепляющее здоровье средство, и это хорошее назначение, если у вас есть запас лимонов, в противном же случае лучше всего хранить их на случай необходимости».

Однако выводить из подобных фрагментов предположение, что до самого конца XVIII века в Лондоне было прекрасно известно лекарство от цинги, было бы искажением исторической перспективы. Объяснение причин задержки его внедрения и неверной информации см. в: John Joyce Keevil, Medicine and the Navy, 1200-1900, 4 vols. (London, 1957-1963) I, p. 151;

Christopher Lloyd and Jack S. Coulter, ibid., Ill, pp. 298-327.

- 391 -

ние десятилетия XVIII века разработали ряд других значимых усовершенствований в управлении здравоохранением.

Например, Линд способствовал установке на бортах кораблей оборудования для дистилляции морской воды, чтобы у моряков был гарантированный запас свежей питьевой воды. Внедрение практики карантина для новых рекрутов до того момента, пока они не пройдут баню и не получат новый набор одежды, было еще одной простой процедурой, благодаря которой впечатляюще снизилась заболеваемость сыпным тифом. Под руководством Линда также были внедрены использование хинина против малярии и запрет схода на берег после наступления темноты на побережьях, где присутствовала малярия.

Параллельные усовершенствования управления армейским здравоохранением, предполагавшие осознанное внимание к водоснабжению, личной гигиене, канализации и т.п., сталкивались с более значительными препятствиями, поскольку солдатам никогда не удавалось обеспечить такую же хорошую изоляцию от внешних источников инфекции, как это можно было сделать для моряков во время плаваний.

Но европейские армии XVIII века — любимые игрушки коронованных особ — тоже обладали особой ценностью в глазах властей предержащих и были совершенно подготовлены к контролю сверху, чтобы не суметь не воспользоваться выгодами от разраставшегося свода санитарных правил. От защиты солдат до медицинского регулирования общества в целом был всего один шаг, который был предпринят в континентальной Европе (в теории, хотя и не в полной степени на практике) системно мыслившими подданными германских монархов. Наиболее влиятельным из них был Иоганн Петер Франк*, чья шеститомная работа о медицинской политике, опубликованная в 1779-1819 годах, привлекла широкое и благосклонное внимание правителей и государственных администраторов, которые признавали, что численность и энергия их подданных были принципиальными составляющими могущества государства.

- 392 -

Взаимоотношение между политической историей Европы и состоянием здоровья ставших профессиональными постоянных армий и флотов заслуживает большего внимания, нежели обычно уделяли этому предмету историки.

Очевидно, что подъем абсолютизма на европейском континенте зависел от наличия хорошо подготовленных армий, исполняющих волю государя, а сохранение таких армий, в свою очередь, зависело от разработки правил санитарии и личной гигиены, благодаря которым потери от эпидемических заболеваний снижались до сравнительно небольших масштабов зимой и летом, в полевых условиях и на квартирах. Способом достижения этой цели для европейских армий были конечно же «аккуратизм» и ритуальное внимание к чистоте, и XVIII век, очевидно, был тем временем, когда подобные практики становились нормой, меняя эмпирическую реальность военной службы с далеко идущими последствиями. Но, похоже, никто так и не исследовал взаимосвязь высокой медицинской теории в том виде, как ее формулировали врачи наподобие Иоганна Петера Франка, с теми рутинными занятиями, которые ничем не примечательные инструкторы строевой подготовки и младшие офицеры изобретали для того, чтобы занять время солдат, сохранить их здоровье и подготовить их к результативности в бою.

Как и в большинстве вопросов, касавшихся военной администрации, застрельщиками здесь выступали французы.