Эпидемии и Народы

За столь ужасающей статистикой скрываются неимоверные и повторяющиеся человеческие страдания: распадались целые общества, рушились ценности, а прежние уклады жизни теряли всяческий смысл. Немногочисленные записанные свидетельства повествуют о том, как это происходило: «Смерть издавала ужасное зловоние. После того, как сгинули наши отцы и деды, половина народа бежала в поля.

Собаки и стервятники терзали тела умерших. Смертность

---------

²⁹ Philip Curtin, "Epidemiology and the Slave Trade", Political Science Quarterly, 83 (1968), pp. 190-216; Francisco Guerra, "The Influence of Disease on Race, Logistics, and Colonization in the Antilles", Journal of Tropical Medicine, 49 (1966), pp. 23-35; Wilbur Zelinsky, "The Historical Geography of the Negro Population of Latin America", Journal of Negro History, 34 (1949), pp. 153-221.

³⁰ Henry F. Dobyns, "Estimating Aboriginal American Population", Current Anthropology, 7 (1966), pp. 395-416; Sherburne F. Cook, "The Significance of Disease in the Extinction of the New England Indians", Human Biology, 45 (1973), pp. 485-508. Наивное, хотя и свежее по времени исследование этого вопроса см. в: Wilbur R. Jacobs, "The Tip of an Iceberg: Pre-Columbian Indian Demography and Some Implications for Revisionism", William and Mary Quarterly, 31 (1974) 123-132.

- 316 -

внушала ужас. Умирали наши старики, а вместе с ними умер сын правителя, его братья и родственники. Так мы и стали сиротами, дети мои. Мы стали сиротами, еще когда были молоды. Это случилось со всеми нами. Все мы родились, чтобы умереть»³¹.

Хотя основными жертвами нового режима инфекционных заболеваний определенно были индейцы, другим популяциям также приходилось реагировать на изменившиеся благодаря трансокеанскому мореплаванию паттерны распространения болезней, а также на то изменение схем внутренних торговых маршрутов, которое подразумевал подъем океанского судоходства. Восстановить подробности этого процесса по большей части невозможно, хотя общая модель различима вполне определенно.

Прежде всего, ранее изолированные популяции наподобие индейцев, вступив в контакт с европейцами и другими мореплавателями, прошли через серию регулярно повторяющегося радикального массового вымирания, которая столь масштабно изменила ход американской истории. Конкретные болезни цивилизации, наносившие наиболее масштабный ущерб, различались от случая к случаю — это зависело отчасти от климатических условий, а отчасти от простой случайности: какая именно появлялась инфекция и когда это происходило. Однако уязвимость изолированных популяций для подобных инфекций была жизненно — и смертельно — значимым эпидемиологическим фактом. Поэтому вымирание, носившее характер локальных катастроф, стало феноменом, который постоянно проявлялся на протяжении всех столетий начиная с 1500 года.

Однако цивилизованные популяции испытали совершенно противоположный эффект. Участившиеся трансокеанские контакты вели к гомогенизации инфекционных

---------

³¹ The Annals of the Cakchiquels and Title of the Lords of Totonicapan, Ad rian Recinos, et al., trans. (Norman, Oklahoma, 1953), p. 116, цит. в: Crosby, The Columbian Exchange, p. 58.

- 317 -

заболеваний. По мере разворачивания этого процесса спорадические и потенциально летальные эпидемии уступали эндемичным моделям заражения. Конечно, в первые столетия после того, как корабли стали бороздить океаны планеты, объединяя мировые побережья в единую коммуникационную сеть, процесс гомогенизации распределения инфекционных заболеваний предполагал экспансию некоторых из них на новой почве. Подобные появления болезней со все более короткими промежутками могли вызывать локальные разрушительные эпидемии, что и происходило.

В Европе такие крупные города, как Лондон и Лиссабон, получили печальную известность как нездоровые места, и эта репутация была заслуженной. Однако к 1700 году парусные корабли выполнили свою потенциальную миссию по распространению новых заболеваний на новых территориях, после чего демографическое значение вспышек эпидемий стало сокращаться. Там, где не появлялись некие входящие факторы, скрывавшие данный феномен, в результате открывалась возможность для нашего современного опыта устойчивого повсеместного роста популяций всей планеты, уязвимых для болезней, но при этом успешно их переносящих.

Подобный контраст между радикальным распадом прежде изолированных сообществ, с одной стороны, и укрепившимся во всемирном масштабе потенциалом демографического роста имевших опыт инфекционных заболеваний народов, с другой, способствовал резкому переворачиванию глобального баланса в пользу цивилизованных сообществ Евразии. По мере того как на планете повсеместно ускорялись длительные процессы эпидемиологического разрушения локальных сообществ и поглощения выживших расширяющимся крутом цивилизованного социума, соответствующим образом уменьшалось и культурное и биологическое разнообразие человечества.