Эоловы арфы

— Доброе утро, господин Вуд! — приветствовали старичка за барьером Мавр и Лаура.

Тот любезно ответил на приветствие и спросил, глядя на Тусси:

— А кто эта маленькая леди?

— Это моя дочь Тусси, — сказал Маркс. — Она хотела бы с вами познакомиться.

«Ах, что он делает! — ужаснулась Тусси. — Ведь надо же, чтобы никто здесь не знал, кто я!» Старичок, конечно же, был подозрительный. Усы у него наверняка приклеенные, а на голове парик… Но вот он уже вышел из-за барьера и, наклонившись, протянул руку:

— Роберт Вуд, начальник почты.

«Роберт? — пронеслось в мозгу Тусси. — Какой негодяй! Он так уверен в своей безнаказанности, что даже не боится называть себя именем командующего войсками южан — генерала Ли!.. Ну что ж, раз Мавр испортил мне мой план, будем действовать иначе. Посмотрим, как он встретит это!» Пытливо, не мигая, глядя в глаза почтмейстеру, Тусси протянула ему руку и отчетливо, громко произнесла:

— Элеонора Маркс, друг Авраама Линкольна!

Она ожидала увидеть в глазах чиновника смятение, страх, мольбу о пощаде и уже приготовилась крикнуть ему в лицо: «Как вы смели перехватить мое письмо? Шпион! Рабовладелец! Змея!» Но почтмейстер, потряхивая ее влажную и ледяную от волнения ручонку в своей сухой теплой ладони, тихо засмеялся и переспросил:

— Друг Линкольна?

— Да, сэр! — все еще надеясь, что шпион вот-вот не выдержит, продолжала наступать Тусси. — Я и дядя Фред ждем его вызова. В любой день мы можем отбыть в Вашингтон.

— Вот как! — продолжая спокойно и ласково улыбаться, воскликнул тот, кто называл себя Робертом Вудом. — Очень интересно, очень!

«Крепкий орешек!» — подумала Тусси и решилась на последний, отчаянный выпад. Все так же пронизывающе глядя в глаза почтмейстеру, она медленно и многозначительно спросила:

— А разве вы, господин Вуд, всего этого не знали?

Как показалось Тусси, что-то изобличающее метнулось было в глазах Вуда, но он тотчас овладел собой и как ни в чем не бывало с удивлением сказал:

— Но откуда же мне все это знать! Доктор Маркс и твои сестры, правда, часто заходят к нам, но они, к сожалению, ничего мне не рассказывали.

Наклеивая марки на конверты, Мавр и Лаура искоса наблюдали всю эту сцену и, в отличие от господина Вуда понимая ее скрытый смысл, едва удерживались, чтобы не прыснуть от смеха.

— А больше вам неоткуда было узнать? — никак не хотела смириться со своим поражением Тусси.

— Решительно неоткуда! — пожал плечами почтмейстер. — Ведь в газетах, кажется, об этом не писали?

— В газетах-то не писали, — с таинственным нажимом на первые слова сказала Тусси, — но могли писать кое-где еще…

Маркс понял, что если Тусси тотчас не увести, то она вот-вот все-таки выпалит, что почтмейстер шпион и что он перехватил ее письмо. Быстро сдав конверты, он распрощался и поторопил обеих дочерей на улицу. Но в дверях Тусси остановилась и, обернувшись, спросила старичка:

— Господин Вуд, а вы знаете, что Авраам Линкольн тоже служил на почте? — она поняла, что игра проиграна, и это было последней попыткой смутить шпиона.

Но шпион выдержал и этот удар.

— Да! — воскликнул он радостно. — Об этом знают все почтовики Лондона, и мы очень гордимся… Доктор Маркс, какая у вас замечательная, образованная дочь!

…На улице Мавр и Лаура не удержались. Они хохотали так весело и дружно, что прохожие останавливались и смотрели на них. Но Тусси не разделила веселости отца и сестры, она была уверена, что стояла сейчас лицом к лицу с коварным агентом южан. Она сказала, что напишет письмо Линкольну, и потребовала от Мавра, чтобы он отправил это письмо с другого почтового отделения. Мавр твердо обещал так и сделать. Он только заметил, что она не имела права называть себя другом Линкольна.

— Конечно, — признала Тусси, — но это была военная хитрость.

Новое письмо было, по существу, повторением первого, только в конце Тусси сделала приписку: «Если бы вы знали, господин президент, в каких трудных условиях нам приходится жить. На каждом шагу нас преследуют медноголовые змеи. Одна из них, пробравшаяся под видом чиновника на нашу почту, даже перехватила мое письмо к вам. Вероятно, оно уже переслано генералу Ли. Учтите это».

Прочитав приписку, Мавр сказал:

— Тусси, пожалуй, тут преувеличение…

— Никакого преувеличения! — решительно заявила девочка. — Никакого! Отправь, пожалуйста, письмо в таком виде.

Между тем вести с фронтов приходили нерадостные. Северяне, правда, сколотили довольно большую армию, в 600 тысяч человек, предприняли наступление и на Западном и Южном театрах военных действий заняли несколько городов. Но это были второстепенные участки; на главном же театре, в Виргинии, успех сопутствовал южанам. Попытка Мак-Клеллана значительно превосходящими силами (185 тысяч штыков) разбить армию южан (115 тысяч), укрепившуюся на реке Потомак, и с севера овладеть их главным городом Ричмондом провалилась. Вслед за этим в боях 26 июня — 2 июля 1862 года южане нанесли поражение армии северян на Йоркском полуострове, преследуя их, Роберт Ли продвигался к Вашингтону. В сентябре на реке Антьетам северянам было нанесено столь же тяжелое поражение.