Энциклопедия вопросов и ответов о церкви, христианстве и вере для верующих и неверующих

Почти невозможно – поверить в любовь Бога лично ко мне. В любовь такую, которая никогда не пройдет и никуда не денется, что ни твори. Легче тем, кого в детстве любили безусловной любовью – мама, папа, дедушка, бабушка, сестра – хоть кто-то один на белом свете должен был явить нам образ подобной любви. Тогда есть с чем сравнивать, от чего отталкиваться: это как бабушка меня любила, только в десять раз сильней. В десять раз – сердце может почувствовать, в сто раз – ему уже слишком трудно, а потому неубедительно. Умом досказываешь – в миллион миллионов раз сильнее бабушки меня любит Господь.

Тем, у кого в детстве не было подобного человека, невероятно трудно представить отношение к нему Христа.

И все же даже при самом благополучном атеистическом детстве трудности нас ожидают немереные. Каждый человек – сам по себе. Взгляд другого несет потенциальную угрозу, пусть даже этот другой – твой супруг («увидит ненакрашенной, постаревшей, в несвежем халате – разлюбит!»), даже если ребенок («скоро подрастет, выпорхнет из гнезда и не вспомнит о родителях»), даже если духовник («признаюсь в этой гадости – прогонит, велит больше к нему не ходить, и уж в любом случае запрезирает»). Одиночество у нас в крови. Человек рождается один и умирает один, – уверены мы. И с этим живем.

– Скажи мужу правду, не вставай перед ним в позу, не заставляй догадываться о своих подлинных чувствах. Не нужно вместо: «Останься, мне будет плохо без тебя» – говорить: «Ну и топай, обойдусь, у меня на сегодня дела поважнее», – вдохновенно наставляла я крестницу. – Ведь он тебе самый родной, самый близкий человек.

– Так именно самому близкому труднее всего сказать правду.

Да, конечно, потому что именно от того, кто дороже всех, особенно страшно получить удар в открытое незащищенное сердце. Вот и маскируемся, принимаем равнодушный или дерзкий вид, наносим смертоносные превентивные удары.

Как может кто-либо любить меня всецело, прощать бесконечно, стремиться к одному-единственному: к моему истинному благу? Ах, оставьте, ах, оставьте, это все слова, слова. Я могу знать это чисто теоретически, очень много прочитав о Нем, единственном Любящем вот так, но поверить сердцем не могу. Что поделать, такое сердце. Чтобы оно изменилось, приходится проходить практику – долгую и трудную. Год за годом. Он тебя принимает, прощает и смывает все грехи в Таинстве Покаяния, соединяет с Собой и делает хоть на миг безгрешной, дарит секунды или даже минуты невероятного, неземного счастья – и потихоньку таинства начинают действовать, душа исцеляется, и ты робко, урывками, пунктиром начинаешь – верить Ему. Уже не умом, а сердцем.

А потом, прожив какой-то кусок жизни, вдруг понимаешь: я больше никогда, ни за что не буду прятаться и притворяться. Хотите – делайте мне больно, я потерплю. Но не хочу, не могу больше, чтобы кому-то было больно – от меня.

И получается, пусть не полностью, частями, но получается!

Помните: «Давайте горевать и плакать откровенно… Давайте жить, во всем друг другу потакая… Тем более что жизнь короткая такая» (Б. Окуджава).

Будто выходишь из бункера на свет и ветер.

Из разобщенности, холодности, равнодушия – родиться в единую Церковь. Дорогие мои, цель именно в этом, а не в том, чтобы упросить Его разрешить нашу очередную земную насущную проблему.

Да, с любовью у всех нас перебои. Где ее взять? У Бога. У Его святых. Говорят, вымолить. Говорят еще – выстрадать. День за днем, год за годом: – Дай мне любить Тебя и слышать волю Твою!