Энси - Хозяин Времени

Прошло восемьдесят минут, мучение кончилось, и мы пошли по улице, держась за руки. Впервые за все время мы держались за руки публично. Нельзя сказать, что Кирстен возвышалась надо мной, как башня, но разница в росте все же была достаточной, чтобы я почувствовал себя неловко. Каждый раз, когда кто-то поблизости смеялся, моя голова невольно дергалась в ту сторону — не над нами ли смеются. Кирстен, казалось, такие мелочи не трогали.

— Ну, как тебе кино? — поинтересовалась она.

— Да так... ничего...

— По-моему, смешное.

— А... ага. — Я лихорадочно искал, что сказать. — Когда тот голый толстяк увяз в бассейне с фруктовым желе, было смешно, да.

— Тебе не понравилось. — Кирстен читала по мне, как по открытой книге.

— Ну... в общем... не знаю... Ты же в дискуссионном клубе и все такое... Я ожидал, что ты захочешь посмотреть фильм, который... как бы это... раздвинул бы мои горизонты...

— Меня вполне устраивает, где твои горизонты находятся сейчас.

По идее, я должен бы радоваться — ведь это значит, что моя девушка принимает меня таким, каков я есть. И все же... Это как с Гуннаром — какое-то неправильное принятие. Нет, я не хотел, чтобы Кирстен, встречаясь со мной, проходила через стадии отрицания, страха и гнева (хотя я не прочь был бы кое о чем поторговаться). Тут была одна тонкость: я понимал, что Кирстен выбрала этот фильм, полагая, что он мне понравится. Вот, значит, какого она обо мне мнения.

Да знаю, знаю, настоящих мужчин такие пустяки волновать не должны. Я должен был ликовать, что, будучи средним игроком, попал в высшую лигу, выбил тысячу очков и могу теперь гордиться своими достижениями. Поначалу я и ликовал, но не теперь. Это все Лекси виновата. Она была первым человеком, который раздвинул мои горизонты.

Подходя к дому Умляутов, мы увидели на подъездной аллее машину Кирстен, из чего следовал вывод, что папаша Умляут дома. Я было направился ко входной двери, но Кирстен не хотела осложнений. Одарив меня быстрым поцелуем, она на короткое время нырнула за дверь и вернулась с длинной узкой коробкой в красивой упаковке с золотым рождественским бантом.

— Откроешь, когда придешь домой, — наказала она. — Надеюсь, тебе понравится.

Гуннар изнутри крикнул:

— Это скейтборд!

Кирстен застонала от досады и сунула мне коробку, нечаянно сбив с двери венок. Она торопливо подобрала его и повесила на место, но я успел кое-что заметить. К двери, скрытая под венком, была прилеплена какая-то бумажка. Кирстен поняла, что я увидел бумажку, но поправить уже ничего не могла. Убедившись, что венок надежно висит на своем крючке, она сделала вид, будто ничего не случилось.

— Увидимся завтра? — спросила она.

— Да... Да, конечно, увидимся завтра.

В щель закрывающейся двери я увидел Гуннара, взиравшего на меня глазами фаталиста, смирившегося со своей горькой судьбой, и от этого взгляда становилось так же нехорошо, как от вида десятка умирающих газонов.

* * *

Это был отличный скейтборд: высококачественные колеса «спитфайер», крутой дизайн... В тот вечер я сидел на своей кровати, водил пальцами по противоскользящему покрытию верхней плоскости и гладко отполированной поверхности нижней, крутил колеса и прислушивался к ровному постукиванию подшипников. У этого скейтборда было все, что человеку нужно было бы от скейтборда, кроме одного. Мне не нужен был скейтборд.

Понимаете, всему в жизни свое время, и часы (я имею в виду прибор для измерения этого самого времени) у каждого разные. Есть ребята, раскатывающие на скейтборде, пока не получат шоферские права — как-никак, а это неплохое средство передвижения. Есть парни наподобие Пихача, для которых катание на доске — что-то вроде религии, и они исповедуют ее всю жизнь. Уверен — Пих не просто так слетит со своего авианосца, он с него скатится. Но для меня фаза увлечения скейтбордом закончилась в лето перед девятым классом. Я вроде как бы перерос скейтборд; а каждому известно: когда ты что-то перерастаешь, то года два тебя от этой вещи воротит, и лишь потом, когда она становится частью твоей прошлой жизни, ты начинаешь вспоминать ее с удовольствием.

Вот теперь для меня постепенно начала вырисовываться общая картина происходящего. Отвратительная бумажка на двери дома Умляутов добавила ясности.

ДОМ ПОДЛЕЖИТ КОНФИСКАЦИИ

ЖИТЕЛЯМ ДАЕТСЯ 30 ДНЕЙ

ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ ПОМЕЩЕНИЕ

Это было намного хуже любого запустения, устроенного нами с Гуннаром. Тридцать дней. Мир вокруг тебя рушится, а твои родители просто-напросто убегают прочь. И как ты собираешься справляться с проблемой? Наверно, легче поверить, что пришел конец всему, и начать вытесывать могильный камень, как Гуннар. А может, ты просто уходишь в свою раковину, как Кирстен? Кирстен, которая не была заинтересована в том, чтобы поднять меня до своего уровня, а предпочла опуститься до моего — вернее, до того, что она считала моим уровнем? Идиотские фильмы, крутые скейтборды, неловкие ухаживания четырнадцатилетнего мальчишки... Потому что раньше «все было намного проще».

Лекси была права. Кирстен нравилась «идея меня».