Енот Шрёдингера

– Очень просто, – улыбнулся сэнсэй. – И ты уже начал действовать в правильном направлении. Методички методичками, но твоя импровизация великолепна. Воздействуй на эмоции и примитивные чувства, и люди обязательно к тебе потянутся. Я подразумеваю тех самых ублюдков, которых мы планируем сделать расходным материалом для осуществления наших планов. Лепи любую фигню, городи любую чушь, выдумывай самые нелепые лозунги – если толпа подсознательно хочет услышать полную хрень, то она должна её услышать.

– А нормальные?

– Нормальные люди на Майдан не пойдут.

– А вдруг?

– Работай без «вдруг»! Нормальных людей мы должны сохранить. Даже оградить.

– А как?

– Сам думай.

Гоша и задумался. Только думал он не о словах Онодэры-сэнсэя, а о более приземлённых материях. Например, о потребном количестве палаток на площади перед «Венедикт-хаус», о поставках особого чая из теплиц всё того же Виктуара Нуландиса, об устройстве общественных туалетов. Последнее, кстати, самое сложное – некое внутреннее чувство не позволяет тратить заработанные собственным умом деньги на чужие какашки. Вот не позволяет, и хоть ты тресни! А что по этому поводу скажет многомудрый и многоуважаемый учитель?

– Ничего не скажу, – фыркнул сэнсэй. – И ты не ограничивай демократические свободы масс.

– В каком смысле?

– Они свободные существа, так что где хотят, там и гадят. Как учит нас история, через пару недель любого Майдана его участники меняют окружающий ландшафт, атмосферу и прочее. Приводят в соответствие со своим внутренним… э-э-э… духовным содержанием. Так что никаких туалетов!

– А потом, когда возьмём власть, нам самим всё вычищать? – удивился енот. – Я на такое не подписывался.

– Какую, к чертям собачьим, власть? – в свою очередь удивился Онодэра. – Ты о чём сейчас?

– Ну-у-у…

– Вот именно! – Сэнсэй назидательно поднял указательный палец. – Наша задача заключается в расшатывании системы, но никак не в захвате власти.

– А зачем?

– Я же объяснял.

– А я не понял.

Онодэра-сэнсэй тяжело вздохнул:

– Во-первых, это очень весело. А во-вторых, ты потом с гордостью можешь заявлять, что не только режим, но и их сакля труба шатал, забор калитка хлопал, кепка на хвост вертел. А в-третьих…

– Первых двух пунктов мне вполне достаточно, учитель! – с восторгом воскликнул енот.

Инженер-пират второго ранга Мустафа Салихович Билялетдинсон, заглянувший в рубку без приглашения и стука, неодобрительно покосился на развеселившегося командира и доложил:

– Корабль к взлёту готов.

– Тогда чего ждём?

– Ждём, когда Лука Аверьяныч незваных гостей выпроводит.

Лукой Аверьянычем звался гвардии прапор-пират Сидорман, славящийся способностью завязать узлом узкоколейную железнодорожную рельсу и в единственном числе составляющий абордажную команду «Варяга». Так что о здоровье незваных гостей стоило побеспокоиться всерьёз.

– Кто там к нам припёрся? Я никого не звал. А вы, учитель?

– Я тоже. – Онодэра-сэнсэй поднялся с кресла. – Но стоит поторопиться, пока гости ещё живы.

Но всё оказалось не так страшно, как предполагал наставник. Гвардии прапор-пират Сидорман вполне мирно беседовал с одним гостем, удерживая его на прицеле ручного дезинтегратора, а на втором сидел верхом. Скорее всего, на живом, так как опытный человек никогда не станет садиться на холодное, тем более на холодный труп. И что-то очень знакомое в лежащем вниз лицом теле проглядывало… Уж не клон ли профессора Дирливангера в гости пожаловал?

– О, кого я вижу! – обрадовался сержант Иеремия Фоснер и тут же пожаловался еноту: – Гоша, а Лука Аверьянович Билли-второго отпускать не хочет. Морда, говорит, не нравится. Сам её испортил, а потом претензии предъявляет. Мы тут со всей душой, а он…

Клон профессора сдавленно пискнул и попытался поднять голову. Не получилось.

Гвардии прапор-пират хлопнул нарушителя по затылку и уточнил:

– Ты их знаешь, командир? А то ходют тут всякие, а потом из кают-компании серебряные ложки пропадают.

– А кому ещё знать, как не ему? – начал заводиться сержант Фоснер. – Мы нашего Гошу чуть ли не с пелёнок воспитывали, манную кашу варили, памперсы меняли, разным полезным навыкам обучали. Я всегда подозревал, что этот шустрый малец далеко пойдёт!

Билли-второй невнятно пробормотал что-то о птицах высокого полёта, позабывших о старых друзьях.

– Я не забыл! – заверил енот. – Месяца ведь не прошло, как расстались. Соскучиться, правда, тоже не успел. А чего вообще случилось?

Онодэра-сэнсэй согнал гвардии прапор-пирата с удобного и мягкого сиденья, поставил Дирливангера-клона на ноги и продублировал вопрос воспитанника:

– Чего припёрлись? Что случилось? Какие проблемы?

Освобождённый двойник профессора долго не мог сосредоточиться, а когда это удалось, то разразился длинной речью. Там было много непонятных слов, но суть сводилась к следующему – предложению своей кандидатуры на вакантную должность руководителя Майдана на планете Огайо. Оклад, премиальные, суточные, командировочные, медицинское и пенсионное страхование клона не интересовали, но от нескольких миллионов кредитов наличными он бы не отказался.